Убийство в Неммерсдорфе

Убийство в Неммерсдорфе (нем. Massaker von Nemmersdorf) — убийство группы мирных жителей 21 октября 1944 года в Неммерсдорфе (ныне Маяковское, Калининградская область). Неммерсдорф был одним из первых населённых пунктов в Восточной Пруссии, занятых советскими войсками. В посёлке проживало около 600 человек, однако к утру 21 октября большинство жителей было эвакуировано. Неммерсдорф находился на левом берегу реки Ангерапп и представлял собой укреплённый пункт с оборудованными дотами, окопами, колючей проволокой и противотанковым рвом. К посёлку вёл мост длиной 45 метров.

Утром 21 октября 1944 года произошёл бой за Неммерсдорф — после захвата моста деревня была занята 25-й танковой бригадой. В бою принимал участие рядовой-бронебойщик Ахтям Сабиров, позднее написавший об этом эпизоде. Из-за быстрого продвижения советских войск часть обозов с немецкими беженцами не успела перебраться на другой берег до захвата моста. В тот же день немецкая авиация начала бомбардировки посёлка, и группа немецких жителей укрылась в бомбоубежище. Согласно показаниям свидетельницы Герды Мешулат, в бункере находилось 11 человек, в том числе четверо детей. После начала бомбардировки в бункер спустились несколько красноармейцев. Вечером прибыл офицер, который приказал жителям покинуть бункер, после чего они были расстреляны. Сама Герда Мешулат осталась жива.

22 октября немецкие войска (части дивизии «Герман Геринг», 413 мотопехотного полка и фольксштурма) предприняли несколько атак на Неммерсдорф. Советское командование посчитало, что существует опасность окружения, и генерал Черняховский отдал приказ об отступлении. 23 октября Неммерсдорф был занят немецкими войсками.

24-25 октября в Неммерсдорф прибыли представители немецкого Генштаба, НСДАП, СС и военные репортеры. Было составлено два рапорта от 25 и 26 октября. В первом рапорте содержалась информация относительно Неммерсдорфа и Туттельна.

27 октября в газете «Фёлькишер Беобахтер» вышла статья «Ярость советских бестий» с подробными описаниями убийств (62 трупа в нескольких населённых пунктах и их окрестностях).

31 октября на заседании международной комиссии под председательством эстонского националиста Хяльмара Мяэ выступили свидетели. Одним из выводов комиссии было утверждение о том, что «почти все молодые женщины подверглись изнасилованию». Комиссия сделала заключение, согласно которому «действия большевиков нарушают нормы ведения войны».

Отрывок из книги Иоахима Гофмана «Сталинская война на уничтожение» (М., АСТ, 2006. Стр. 321-347).

http://militera.lib.ru/research/0/pdf/hoffmann3.pdf

Подстрекаемые советской военной пропагандой и командными структурами Красной Армии, солдаты 16-й гвардейской стрелковой дивизии 2-го гвардейского танкового корпуса 11-й гвардейской армии в последней декаде октября 1944 г. принялись вырезать крестьянское население в выступе южнее Гумбиннена. В этом месте немцы, вновь захватив его, смогли в виде исключения провести более детальные расследования. В одном Неммерсдорфе были убиты не менее 72 мужчин, женщин и детей, женщин и даже девочек перед этим изнасиловали, нескольких женщин прибили гвоздями к воротам амбара. Неподалеку оттуда от рук красноармейцев пало большое число немцев и французских военнопленных, до сих пор находившихся в немецком плену. Всюду в окрестных населенных пунктах находили тела зверски убитых жителей — так, в Банфельде, имении Тейхгоф, Альт Вустервитце (там в хлеву найдены также останки нескольких сожженных заживо) и в других местах. «У дороги и во дворах домов массами лежали трупы гражданских лиц... - сообщил обер-лейтенант д-р Амбергер, — в частности, я видел многих женщин, которых... изнасиловали и затем убили выстрелами в затылок, частично рядом лежали и также убитые дети». 

О своих наблюдениях в Шилльмейшене под Хейдекругом в Мемельской области, куда 26 октября 1944 г. вторглись части 93-го стрелкового корпуса 43-й армии 1-го Прибалтийского фронта, канонир Эрих Черкус из 121-го артиллерийского полка сообщил на своем военно-судебном допросе следующее: «У сарая я нашел своего отца, лежавшего лицом к земле с пулевым отверстием в затылке... В одной комнате лежали мужчина и женщина, руки связаны за спинами и оба привязаны друг к другу одним шнуром... Еще в одной усадьбе мы увидели 5 детей с языками, прибитыми гвоздями к большому столу. Несмотря на напряженные поиски, я не нашел и следа своей матери... По дороге мы увидели 5 девушек, связанных одним шнуром, одежда почти полностью снята, спины сильно распороты. Было похоже, будто девушек довольно далеко тащили по земле. Кроме того, мы видели у дороги несколько совершенно раздавленных обозов». 

Отрывки свидетельств из книги Игоря Петрова. "Неммерсдорф: между правдой и пропагандой"

http://militera.lib.ru/research/pyhalov_dukov/06.html

Герда Мешулат, ее отец, пожилая семейная пара Камински, их сноха, четверо внуков и еще одна семейная пара (всего 11 человек) продолжали прятаться в бомбоубежище:
«Вскоре после полудня в наш бункер спустились красноармейцы. До этого они укрывались в березовой роще неподалеку, но когда в воздухе появились немецкие самолеты, перешли в убежище. Сначала они рылись в наших вещах, а потом просто сидели рядом с нами. Один симпатичный русский – показалось, что он командовал остальными – даже играл с маленькими детьми. Прошло очень много времени – уже наступил вечер - когда появился офицер поглавнее. Сначала он очень ожесточенно спорил с солдатами в бункере, а потом приказал нам выйти наружу. Мой отец, немного понимавший по-русски, попытался объяснить, что мы, гражданские, ничего плохого не сделаем и нас нужно отпустить. Но нас со словами „Pascholl!“ вытолкали из бункера. Мой отец сказал, что, наверно, нас отправят по домам. Но оказавшись снаружи, мы увидели, что с обеих сторон от выхода стоят солдаты с оружием наизготовку. Я споткнулась и упала, так как я с седьмого года жизни была хрома на одну ногу. Меня подхватили и рванули вверх, и я от волнения на короткое время потеряла сознание. Когда я пришла в себя, я услышала крики детей и выстрелы. После этого все затихло.» 

Герда Мешулат осталась в живых несмотря на ранение в голову:
«В следующую ночь – я лежала на камнях перед входом в бункер – началась перестрелка. Над оврагом свистели пули, ночное небо вдруг стало красным. Казалось, что один из близлежащих домов горит. Мимо бежали солдаты – не знаю, русские или немцы. 
Утром я услышала немецкие голоса и вскарабкалась по склону. Два солдата вышли из дома по соседству и крикнули, чтобы я шла к ним. Но я не могла идти, так как потеряла свой костыль. Тогда они подошли ко мне... На бронетранспортере меня доставили в Адамсхаузен 
(4 км северо-западнее Неммерсдорфа), который тоже находился под обстрелом.» 

В доме в Туттельне, в котором укрывалась Марианна Штумпенхорст, русские появились утром 22-го. В течение дня дом неоднократно обыскивали советские патрули. Один из офицеров вызвал всю семью на допрос и спросил, почему их не эвакуировали. Затем он заверил, что Красная Армия немцам ничего плохого не сделает. После обеда артиллерийский обстрел усилился. Красноармейцы укрылись в подвале и взяли с собой немцев, сказав, что те не должны пострадать. Вскоре Марианну вызвали из подвала наверх, высокий советский чин хотел знать, где находятся местные крестьяне и есть ли тут маленькие дети:
«Со мной обращались вежливо, но мне пришлось ответить на множество вопросов, прежде всего, кто хозяин этой усадьбы. Я выдала себя за беженку, плохо знающую местность, но я сомневаюсь, что русские мне поверили. Они показали мне фотографии, на которых были изображены солдаты вермахта, и продовольственные карточки и попросили дать объяснения. Они очень интересовались моим образованием: посещала ли я университет и говорю ли на иностранных языках. У меня сложилось впечатление, что они хотели забрать меня в Россию в качестве переводчицы. Потом офицер сказал, что Гитлер, Геринг и Геббельс уже мертвы, а русская армия через три дня возьмет Берлин. После этого длительного допроса меня снова отвели в подвал, где мы провели всю ночь. Утром один русский приказал мне выйти наружу и затащил в соседний дом, поврежденный снарядами. Я страшно испугалась, так как догадывалась, что меня ожидает. Я пыталась говорить с ним и сама не знаю, в чем причина того, что судьба избавила меня от самого ужасного.» 

Во дворе дома Шарлотты Мюллер в тот же день остановились два грузовика с советскими солдатами. Они потребовали еду и получили двух гусей. Ее удивило, что солдаты даже дружески пожали ей руку. Потом приехал еще один грузовик. Продолжение истории было напечатано в Фёлькишер Беобахтер:
«Через одного польского работника советские объяснили, что я должна пойти с ними, они хотят задать мне пару вопросов. Меня увезли к дому Шютца. Старик лежал в коридоре. Большевики его застрелили. Один из русских, вероятно, офицер, что-то хотел от меня. Я ничего не поняла. Он схватился за пистолет. Потом он распахнул шинель и знаками показал, чего он хочет. Кроме меня и него в комнате никого не было. Он изнасиловал меня. Потом он ушел, и в комнату зашел второй офицер, приехавший с нами. Он проделал то же самое. Потом оба уехали.»