8–9 ноября 1975 года на большом противолодочном корабле «Сторожевой» вспыхнуло восстание советских военных моряков. Мятеж возглавил заместитель командира противолодочного корабля «Сторожевой» по политической части капитан III ранга Валерий Саблин
Накануне празднования 58-й годовщины Октябрьской революции к Риге подошли боевые корабли Краснознамённого Балтийского флота. Они должны были принимать участие в военно-морском параде. Среди них выделялся своими размерами и вооружением (в том числе ракетным) большой противолодочный корабль «Сторожевой», прибывший из Балтийска. После праздников он должен был встать в док в Лиепае, поэтому весь свой штатный боекомплект, за исключением патронов к стрелковому оружию для экипажа, корабль сдал на временное хранение в военные береговые склады.
На кораблях замполитов редко уважали из-за слабого знания корабельных специальностей и морского дела вообще. Саблин был среди них «белой вороной». Он закончил в 1960 году старейшее в стране Высшее военно-морское училище имени М.В. Фрунзе (бывший российский Морской корпус), получив специальность корабельного артиллериста, и девять лет прослужил на строевых должностях на кораблях Северного и Черноморского флотов. За это время Саблин не раз бывал в дальних походах, стал опытным моряком. В Военно-политическую академию имени В.И.Ленина он ушёл в 1969 году, будучи уже капитан-лейтенантом, помощником командира сторожевого корабля.
За 4 года учёбы в Москве Валерий Саблин, штудируя классиков марксизма-ленинизма, пришёл к выводу, что коммунистические идеалы в Советском Союзе были преданы забвению. Он разработал программу переустройства советского общества, содержавшую около тридцати пунктов. С ней он собирался выступить перед общественностью и руководством СССР. Содержание этой программы позволило впоследствии Военной коллегии Верховного суда СССР признать Саблина виновным в том, что он «длительное время вынашивал замыслы, направленные на достижение враждебных советскому государству преступных целей: изменение государственного и общественного строя, замену правительства». Однако Саблин выступал не против советской власти, а против зажравшейся партийно-государственной верхушки, обеспечившей за счёт народа «жизнь по потребности» для себя и своих близких. Его возмущала некомпетентность и безответственность государственных лиц, грубые просчёты правительства, коррупция в эшелонах власти и непомерное чинопочитание. Он выступал за многопартийность, свободу слова и дискуссий, изменение порядка выборов в партии и стране. Его удручала девальвация среди военных такого понятия, как офицерская честь.
В 1973 году капитан III ранга Саблин с отличием заканчивает Военно-политическую академию и получает назначение – замполит на новом БПК «Сторожевой». Вскоре он завоёвывает непререкаемый авторитет у моряков. Постепенно он знакомит некоторых близких ему товарищей, в том числе членов экипажа, со своими планами переустройства общества и находит среди них единомышленников. Участие в морском параде Саблин решает использовать для решительных действий и назначает время выступления – 8 ноября. Он полагал, что сдача боеприпасов перед заходом в доки подтвердит его мирные намерения.
Прошёл первый день праздничных мероприятий в Риге. Состоялся морской парад. Наступил вечер. Саблин заранее заказал на борт кинофильм «Броненосец «Потёмкин», который был показан экипажу. В 21.40 на «Сторожевом» по внутрикорабельной связи объявили сигнал «большой сбор». Командир корабля Потульный был изолирован. Матросы и старшины выстроились на нижней артиллерийской палубе в корме корабля, Саблин довёл до них план своих действий, и большинство его поддержало, но из офицеров – не все.
Выведя корабль в море, Саблин направил кодированную радиограмму тогдашнему главнокомандующему ВМФ СССР Сергею Горшкову. В ней сообщалось, что «Сторожевой», не изменяя Родине, следует в Ленинград, где Саблин намерен выступить по телевидению с обращением к трудящимся. Мятежный замполит пригласил на «свободную территорию корабля» членов правительства и ЦК партии для изложения им своих требований справедливого переустройства общества. Вслед за первой радиограммой с борта «Сторожевого» в эфир пошли другие, в том числе открытым текстом, начинающиеся словами: «Всем, всем, всем!» – и уведомлявшие о намерениях моряков.
С Лиепайской военно-морской базы по командам из Москвы и Калининграда к «Сторожевому» была направлена по боевой тревоге большая группировка военных кораблей разных классов, в том числе морские десантники. Высшее руководство страны отдало приказ: «Остановить взбунтовавшийся корабль. При продолжении плавания – обстрелять или разбомбить и потопить».
Первыми это распоряжение получили пограничные корабли, сопровождавшие «Сторожевой» на выходе из Даугавы. Они передали световым семафором требование: «Остановить движение, в противном случае корабль будет обстрелян и уничтожен». Саблин по наружной громкоговорящей связи объяснил пограничникам свои намерения. И те, выслушав его, не стали применять оружие.
Его применила утром 9 ноября 1975 года авиация. По боевой тревоге в Прибалтийском военном округе были подняты два авиаполка, базировавшиеся в Тукумсе и Румбуле, возле Риги. Взлетела первая эскадрилья из 12 истребителей-бомбардировщиков с полным боекомплектом 250-килограммовых авиабомб, подвесных ракет и пушечных снарядов, затем были подняты и другие самолёты. Лётчики Тукумского авиаполка под сильным давлением командования сделали несколько боевых заходов на «Сторожевой» звеньями по три самолёта каждое. Бомбы и снаряды, падавшие с высоты 300–400 метров, ложились по курсу перед носом корабля и по корме (за ювелирное бомбометание лётчики потом получили боевые ордена). Саблин во время погони находился на ходовом мостике и старался вывести корабль из-под бомбовых ударов и обстрела авиационными пушками. Но взрывы повредили рулевое устройство и бортовую обшивку «Сторожевого». Корабль отвернул с курса, задымил, замедлил ход и стал вращаться на месте.
Тем временем командир корабля Потульный был освобождён группой «одумавшихся» моряков. Взойдя на мостик, он выстрелил в Саблина из пистолета – и попал ему в ногу. Арестовав раненого замполита, Потульный вступил в командование кораблём и приказал застопорить ход.
К остановившемуся «Сторожевому» с обоих бортов подошли корабли с морским десантом. Вооружённые до зубов десантники стали высаживаться на палубу, прочёсывая внутренние помещения, выводя экипаж наверх. Другие корабли взяли «Сторожевой» в плотное кольцо.
Вскоре на палубу корабля вывели в наручниках хромавшего Саблина. Его поддерживали под руки два моряка со «Сторожевого». Все моряки экипажа-бунтаря, которых построили на верхней палубе, затаили дыхание, ещё не отойдя от перенесённого потрясения. Один из десантников что-то пробурчал в адрес Саблина. Тогда матрос, помогавший идти своему раненому командиру, обернулся и отчётливо – так, чтобы услышали все вокруг, – произнёс: «Запомните этого человека на всю жизнь! Это настоящий командир, настоящий офицер советского флота!» Спускаясь по трапу на катер, Саблин очень громко крикнул: «Прощайте, ребята! Не поминайте лихом!»
Вслед за ним на подошедшие корабли стали пересаживать остальных моряков «Сторожевого». Их доставили в Ригу и разместили в береговых казармах. Работники КГБ приступили к допросам. На следующий день с арестованным Саблиным беседовали прибывшие в Ригу главком ВМФ Адмирал Флота Советского Союза Сергей Горшков и начальник Главного политического управления СА и ВМФ СССР генерал армии Алексей Епишев. Потом все члены экипажа «Сторожевого» в наручниках были отправлены самолётами в Москву. Лишь Саблин в сопровождении двух «особистов» был без наручников: он опирался на костыль.
«Сторожевой» поставили на ремонт, после чего перевели в другой класс кораблей, заменили название, тактический и бортовой номера, сменили большую часть команды и перегнали служить на Тихоокеанский флот. Со всех кораблей, участвовавших в пресечении бунта, были собраны вахтенные журналы, где фиксируются события, происходящие на корабле и вокруг него. Они были возвращены, но без листов, на которых было отражено происшествие 8–9 ноября. Об этом инциденте не было издано ни приказов, ни директив. Полное молчание...
Тем временем в Москве, в Лефортово, началось следствие и выяснение всех обстоятельств чрезвычайного происшествия. Саблин вину за случившееся взял на себя, никого не назвав своими сообщниками. Следователям пришлось самим выявлять их. Нашли одного – матроса Шеина, который был привлечён к суду вместе с Саблиным и получил 8 лет. Остальных матросов, старшин и офицеров постепенно выпустили на свободу, а вскоре и демобилизовали, взяв подписку о неразглашении того, что произошло с кораблём «Сторожевой».
По «версии» следствия, замполит поднял экипаж корабля на бунт с целью уйти в Швецию. Всё якобы происходило по аналогии со скандальной историей, наделавшей много шума в конце пятидесятых годов. Тогда командир балтийского эсминца Артамонов во время стоянки корабля в одном из польских портов сбежал в Швецию вместе с любовницей-полькой на своём командирском катере. Потом он перебрался в США, попросил политического убежища и выдал все военные тайны, которые только знал.
Следствие по делу о происшествии на «Сторожевом» продолжалось несколько месяцев. Уже на первых допросах Саблину предъявили обвинение в измене Родине и попытке угнать боевой корабль за границу, которое он категорически отверг. В самом деле, зачем заговорщикам надо было дожидаться прихода «Сторожевого» в Ригу, чтобы оттуда угнать корабль за рубеж без боеприпасов? Это можно было сделать проще и с гораздо большим эффектом – переход на сторону США новейшего ракетоносного корабля с полным боекомплектом на борту! – при стоянке на Кубе, откуда рукой подать до берегов Америки. Но судьба замполита была определена на самом верху. И Верховный суд лишь послушно исполнил все необходимые формальности.
Подтверждением этому является ныне обнародованная, ранее сверхсекретная записка №408-А в ЦК КПСС от 18 февраля 1976 года, подписанная председателем КГБ Юрием Андроповым, министром обороны Андреем Гречко, Генеральным прокурором Романом Руденко и Председателем Верховного суда СССР Львом Смирновым. В этом документе правоохранители ещё до суда квалифицировали действия Саблина как измену Родине, что обрекало его на высшую меру наказания. На полях записки чётко видны подписи Леонида Брежнева, Михаила Суслова и других тогдашних руководителей страны. По результатам поименного голосования все они оказались «за».
Перед судом Валерию Саблину разрешили пятиминутное свидание с женой и малолетним сыном. Они едва узнали его – похудевшего, с выбитыми передними зубами, покалеченными пальцами, с потускневшими и ввалившимися глазами, но не сломленного. Следователи не церемонились, стараясь добыть нужные сведения. Скорее всего – фамилии единомышленников, особенно с других кораблей, которые так и остались неизвестными следствию.
13 июля 1976 года состоялось заключительное заседание Военной коллегии Верховного суда (все трое судей были генералы, не моряки), которая признала Саблина Валерия Михайловича, 1939 года рождения, виновным по пункту «а» статьи 64 УК РСФСР (измена Родине) и приговорила его к смертной казни. С лишением воинского звания, ордена и медалей. Приговор был окончательным и не подлежал обжалованию. По имеющимся сведениям, после вынесения приговора Саблину предложили отказаться от своих взглядов в обмен на жизнь и длительный срок заключения. Но Саблин отказался.
Его просьбу о помиловании Президиум Верховного Совета СССР отклонил, мотивируя это решение исключительной тяжестью преступления, совершённого Саблиным. Есть сомнения, рассматривали ли вообще члены президиума эту просьбу. Ведь для всестороннего изучения подобных дел требуется немало времени, иногда годы, а со дня суда и до казни прошло всего 19 дней. 3 августа 1976 года Саблин был расстрелян.
В 1992 году депутаты Верховного Совета РФ провели общественное слушание по делу, на котором единодушно был вынесен вердикт: «Невиновен». Однако, уже в 1994 году Военная коллегия Верховного суда РФ по сути подтвердила приговор, заменив Саблину «расстрельную» статью за измену Родине на статьи о воинских преступлениях – превышение власти, неповиновение и сопротивление начальнику. За что «дала» казнённому Валерию Саблину 10 лет тюремного заключения, а помогавшему ему матросу Шеину – 5 лет. в определении Военной коллегии Верховного суда РФ от 12 апреля 1994 года указано, что ни Саблин, ни Шеин не подлежат реабилитации...
По материалам http://www.sovsekretno.ru/articles/id/3334/
Накануне празднования 58-й годовщины Октябрьской революции к Риге подошли боевые корабли Краснознамённого Балтийского флота. Они должны были принимать участие в военно-морском параде. Среди них выделялся своими размерами и вооружением (в том числе ракетным) большой противолодочный корабль «Сторожевой», прибывший из Балтийска. После праздников он должен был встать в док в Лиепае, поэтому весь свой штатный боекомплект, за исключением патронов к стрелковому оружию для экипажа, корабль сдал на временное хранение в военные береговые склады.
На кораблях замполитов редко уважали из-за слабого знания корабельных специальностей и морского дела вообще. Саблин был среди них «белой вороной». Он закончил в 1960 году старейшее в стране Высшее военно-морское училище имени М.В. Фрунзе (бывший российский Морской корпус), получив специальность корабельного артиллериста, и девять лет прослужил на строевых должностях на кораблях Северного и Черноморского флотов. За это время Саблин не раз бывал в дальних походах, стал опытным моряком. В Военно-политическую академию имени В.И.Ленина он ушёл в 1969 году, будучи уже капитан-лейтенантом, помощником командира сторожевого корабля.
За 4 года учёбы в Москве Валерий Саблин, штудируя классиков марксизма-ленинизма, пришёл к выводу, что коммунистические идеалы в Советском Союзе были преданы забвению. Он разработал программу переустройства советского общества, содержавшую около тридцати пунктов. С ней он собирался выступить перед общественностью и руководством СССР. Содержание этой программы позволило впоследствии Военной коллегии Верховного суда СССР признать Саблина виновным в том, что он «длительное время вынашивал замыслы, направленные на достижение враждебных советскому государству преступных целей: изменение государственного и общественного строя, замену правительства». Однако Саблин выступал не против советской власти, а против зажравшейся партийно-государственной верхушки, обеспечившей за счёт народа «жизнь по потребности» для себя и своих близких. Его возмущала некомпетентность и безответственность государственных лиц, грубые просчёты правительства, коррупция в эшелонах власти и непомерное чинопочитание. Он выступал за многопартийность, свободу слова и дискуссий, изменение порядка выборов в партии и стране. Его удручала девальвация среди военных такого понятия, как офицерская честь.
В 1973 году капитан III ранга Саблин с отличием заканчивает Военно-политическую академию и получает назначение – замполит на новом БПК «Сторожевой». Вскоре он завоёвывает непререкаемый авторитет у моряков. Постепенно он знакомит некоторых близких ему товарищей, в том числе членов экипажа, со своими планами переустройства общества и находит среди них единомышленников. Участие в морском параде Саблин решает использовать для решительных действий и назначает время выступления – 8 ноября. Он полагал, что сдача боеприпасов перед заходом в доки подтвердит его мирные намерения.
«Сторожевой» – свободная территория
Прошёл первый день праздничных мероприятий в Риге. Состоялся морской парад. Наступил вечер. Саблин заранее заказал на борт кинофильм «Броненосец «Потёмкин», который был показан экипажу. В 21.40 на «Сторожевом» по внутрикорабельной связи объявили сигнал «большой сбор». Командир корабля Потульный был изолирован. Матросы и старшины выстроились на нижней артиллерийской палубе в корме корабля, Саблин довёл до них план своих действий, и большинство его поддержало, но из офицеров – не все.
Выведя корабль в море, Саблин направил кодированную радиограмму тогдашнему главнокомандующему ВМФ СССР Сергею Горшкову. В ней сообщалось, что «Сторожевой», не изменяя Родине, следует в Ленинград, где Саблин намерен выступить по телевидению с обращением к трудящимся. Мятежный замполит пригласил на «свободную территорию корабля» членов правительства и ЦК партии для изложения им своих требований справедливого переустройства общества. Вслед за первой радиограммой с борта «Сторожевого» в эфир пошли другие, в том числе открытым текстом, начинающиеся словами: «Всем, всем, всем!» – и уведомлявшие о намерениях моряков.
С Лиепайской военно-морской базы по командам из Москвы и Калининграда к «Сторожевому» была направлена по боевой тревоге большая группировка военных кораблей разных классов, в том числе морские десантники. Высшее руководство страны отдало приказ: «Остановить взбунтовавшийся корабль. При продолжении плавания – обстрелять или разбомбить и потопить».
Первыми это распоряжение получили пограничные корабли, сопровождавшие «Сторожевой» на выходе из Даугавы. Они передали световым семафором требование: «Остановить движение, в противном случае корабль будет обстрелян и уничтожен». Саблин по наружной громкоговорящей связи объяснил пограничникам свои намерения. И те, выслушав его, не стали применять оружие.
Его применила утром 9 ноября 1975 года авиация. По боевой тревоге в Прибалтийском военном округе были подняты два авиаполка, базировавшиеся в Тукумсе и Румбуле, возле Риги. Взлетела первая эскадрилья из 12 истребителей-бомбардировщиков с полным боекомплектом 250-килограммовых авиабомб, подвесных ракет и пушечных снарядов, затем были подняты и другие самолёты. Лётчики Тукумского авиаполка под сильным давлением командования сделали несколько боевых заходов на «Сторожевой» звеньями по три самолёта каждое. Бомбы и снаряды, падавшие с высоты 300–400 метров, ложились по курсу перед носом корабля и по корме (за ювелирное бомбометание лётчики потом получили боевые ордена). Саблин во время погони находился на ходовом мостике и старался вывести корабль из-под бомбовых ударов и обстрела авиационными пушками. Но взрывы повредили рулевое устройство и бортовую обшивку «Сторожевого». Корабль отвернул с курса, задымил, замедлил ход и стал вращаться на месте.
Тем временем командир корабля Потульный был освобождён группой «одумавшихся» моряков. Взойдя на мостик, он выстрелил в Саблина из пистолета – и попал ему в ногу. Арестовав раненого замполита, Потульный вступил в командование кораблём и приказал застопорить ход.
К остановившемуся «Сторожевому» с обоих бортов подошли корабли с морским десантом. Вооружённые до зубов десантники стали высаживаться на палубу, прочёсывая внутренние помещения, выводя экипаж наверх. Другие корабли взяли «Сторожевой» в плотное кольцо.
Вскоре на палубу корабля вывели в наручниках хромавшего Саблина. Его поддерживали под руки два моряка со «Сторожевого». Все моряки экипажа-бунтаря, которых построили на верхней палубе, затаили дыхание, ещё не отойдя от перенесённого потрясения. Один из десантников что-то пробурчал в адрес Саблина. Тогда матрос, помогавший идти своему раненому командиру, обернулся и отчётливо – так, чтобы услышали все вокруг, – произнёс: «Запомните этого человека на всю жизнь! Это настоящий командир, настоящий офицер советского флота!» Спускаясь по трапу на катер, Саблин очень громко крикнул: «Прощайте, ребята! Не поминайте лихом!»
Вслед за ним на подошедшие корабли стали пересаживать остальных моряков «Сторожевого». Их доставили в Ригу и разместили в береговых казармах. Работники КГБ приступили к допросам. На следующий день с арестованным Саблиным беседовали прибывшие в Ригу главком ВМФ Адмирал Флота Советского Союза Сергей Горшков и начальник Главного политического управления СА и ВМФ СССР генерал армии Алексей Епишев. Потом все члены экипажа «Сторожевого» в наручниках были отправлены самолётами в Москву. Лишь Саблин в сопровождении двух «особистов» был без наручников: он опирался на костыль.
Следствие и суд
«Сторожевой» поставили на ремонт, после чего перевели в другой класс кораблей, заменили название, тактический и бортовой номера, сменили большую часть команды и перегнали служить на Тихоокеанский флот. Со всех кораблей, участвовавших в пресечении бунта, были собраны вахтенные журналы, где фиксируются события, происходящие на корабле и вокруг него. Они были возвращены, но без листов, на которых было отражено происшествие 8–9 ноября. Об этом инциденте не было издано ни приказов, ни директив. Полное молчание...
Тем временем в Москве, в Лефортово, началось следствие и выяснение всех обстоятельств чрезвычайного происшествия. Саблин вину за случившееся взял на себя, никого не назвав своими сообщниками. Следователям пришлось самим выявлять их. Нашли одного – матроса Шеина, который был привлечён к суду вместе с Саблиным и получил 8 лет. Остальных матросов, старшин и офицеров постепенно выпустили на свободу, а вскоре и демобилизовали, взяв подписку о неразглашении того, что произошло с кораблём «Сторожевой».
По «версии» следствия, замполит поднял экипаж корабля на бунт с целью уйти в Швецию. Всё якобы происходило по аналогии со скандальной историей, наделавшей много шума в конце пятидесятых годов. Тогда командир балтийского эсминца Артамонов во время стоянки корабля в одном из польских портов сбежал в Швецию вместе с любовницей-полькой на своём командирском катере. Потом он перебрался в США, попросил политического убежища и выдал все военные тайны, которые только знал.
Следствие по делу о происшествии на «Сторожевом» продолжалось несколько месяцев. Уже на первых допросах Саблину предъявили обвинение в измене Родине и попытке угнать боевой корабль за границу, которое он категорически отверг. В самом деле, зачем заговорщикам надо было дожидаться прихода «Сторожевого» в Ригу, чтобы оттуда угнать корабль за рубеж без боеприпасов? Это можно было сделать проще и с гораздо большим эффектом – переход на сторону США новейшего ракетоносного корабля с полным боекомплектом на борту! – при стоянке на Кубе, откуда рукой подать до берегов Америки. Но судьба замполита была определена на самом верху. И Верховный суд лишь послушно исполнил все необходимые формальности.
Подтверждением этому является ныне обнародованная, ранее сверхсекретная записка №408-А в ЦК КПСС от 18 февраля 1976 года, подписанная председателем КГБ Юрием Андроповым, министром обороны Андреем Гречко, Генеральным прокурором Романом Руденко и Председателем Верховного суда СССР Львом Смирновым. В этом документе правоохранители ещё до суда квалифицировали действия Саблина как измену Родине, что обрекало его на высшую меру наказания. На полях записки чётко видны подписи Леонида Брежнева, Михаила Суслова и других тогдашних руководителей страны. По результатам поименного голосования все они оказались «за».
Перед судом Валерию Саблину разрешили пятиминутное свидание с женой и малолетним сыном. Они едва узнали его – похудевшего, с выбитыми передними зубами, покалеченными пальцами, с потускневшими и ввалившимися глазами, но не сломленного. Следователи не церемонились, стараясь добыть нужные сведения. Скорее всего – фамилии единомышленников, особенно с других кораблей, которые так и остались неизвестными следствию.
13 июля 1976 года состоялось заключительное заседание Военной коллегии Верховного суда (все трое судей были генералы, не моряки), которая признала Саблина Валерия Михайловича, 1939 года рождения, виновным по пункту «а» статьи 64 УК РСФСР (измена Родине) и приговорила его к смертной казни. С лишением воинского звания, ордена и медалей. Приговор был окончательным и не подлежал обжалованию. По имеющимся сведениям, после вынесения приговора Саблину предложили отказаться от своих взглядов в обмен на жизнь и длительный срок заключения. Но Саблин отказался.
Его просьбу о помиловании Президиум Верховного Совета СССР отклонил, мотивируя это решение исключительной тяжестью преступления, совершённого Саблиным. Есть сомнения, рассматривали ли вообще члены президиума эту просьбу. Ведь для всестороннего изучения подобных дел требуется немало времени, иногда годы, а со дня суда и до казни прошло всего 19 дней. 3 августа 1976 года Саблин был расстрелян.
В 1992 году депутаты Верховного Совета РФ провели общественное слушание по делу, на котором единодушно был вынесен вердикт: «Невиновен». Однако, уже в 1994 году Военная коллегия Верховного суда РФ по сути подтвердила приговор, заменив Саблину «расстрельную» статью за измену Родине на статьи о воинских преступлениях – превышение власти, неповиновение и сопротивление начальнику. За что «дала» казнённому Валерию Саблину 10 лет тюремного заключения, а помогавшему ему матросу Шеину – 5 лет. в определении Военной коллегии Верховного суда РФ от 12 апреля 1994 года указано, что ни Саблин, ни Шеин не подлежат реабилитации...
По материалам http://www.sovsekretno.ru/articles/id/3334/
Комментариев нет:
Отправить комментарий