Советский школьник – существо любознательное и разрушительное, при желании он мог запросто докопаться до чего угодно, например, даже до самой тщательно охраняемой государственной тайны.
Причем докопаться – в самом прямом смысле слова, что по окончании учебного года и не замедлили сделать ученики 5-го и 6-го классов средней школы поселка Пятихатки (севернее Харькова) Дима Степин, Серёжа Пешков и Витя Круглых. Эти школьники-кладоискатели, – как гласит подписанная 7 июня 1969 года председателем КГБ при Совете Министров УССР генерал-полковником Виталием Никитченко совершенно секретная справка за № 297/н, направленная первому секретарю ЦК Компартии Украины Петру Шелесту и председателю КГБ СССР Юрию Андропову, – учинив самодеятельные раскопки какой-то таинственной ямы в лесу возле своего поселка, неожиданно обнаружили там целое массовое захоронение.
О чем еще 2 июня 1969 года УКГБ по Харьковской области и получило «сигнал» своих стукачей. Проверив его, харьковские чекисты зафиксировали в лесу близ шоссе Харьков-Белгород множественные провалы почвы прямоугольной формы размером три на шесть «и более метров», в одном из которых виднелись кости и черепа людей, а также «остатки обуви иностранного производства».
Пацанов, разумеется, вычислили в момент, отобрав у них выкопанные там обручальное кольцо, золотые зубные коронки, металлические пуговицы с польским гербовым орлом и металлические пластинки с выгравированными надписями – того типа, что крепили в советские времена на наградные пистолеты, револьверы и… портфели. На одной из них была гравировка: «тов. ПТАШИНСКОМУ И.И. за борьбу с контрреволюцией от коллегии ГПУ».
«Установлено, – информирует далее генерал Никитченко, – что в указанном месте в 1940 году УНКВД по Харьковской области было захоронено значительное количество (несколько тысяч) расстрелянных офицеров и генералов буржуазной Польши, останки которых и обнаружены детьми при случайных обстоятельствах». Так вот до чего докопалась ушлая школота – до места тайного погребения почти четырех тысяч польских военнопленных из Старобельского лагеря (Луганская область), вывезенных оттуда и расстрелянных чекистами в Харькове в апреле – мае 1940 года.
Как установлено по архивным документам, под усиленным конвоем польских пленных приводили на железнодорожную станцию Старобельска, где распределяли по вагонам – по 79 человек. Вагоны цепляли к паровозу, который отправлялся в Харьков, на Южный вокзал. Оттуда поляков «черными воронами» отвозили на улицу Дзержинского, где и расстреливали в подвальных помещениях внутренней тюрьмы НКВД. Процедура этого убийства хорошо известна, поскольку многократно описана: после установления личности пленному связывали руки за спиной, выводили в комнату и стреляли в затылок.
Затем тела расстрелянных вывозили на грузовиках и доставляли в 6 й район лесопарковой зоны Харькова, на территорию санатория НКВД, в полутора километрах от села Пятихатки. Там их и закапывали близ дач УНКВД – вперемешку с могилами ранее расстрелянных советских граждан. Оперативно проведя дознание, украинские чекисты в момент выявили пенсионера КГБ Галицына, работавшего в 1940 году шофером в Харьковском УНКВД – он и поведал в деталях и о технологии расстрелов, свидетелем которых был, и как участвовал в перевозке тел расстрелянных поляков, их захоронении.
Сообщил также, «что на этом месте могли быть захоронены и советские граждане, а также при эвакуации УНКВД были зарыты различные предметы личного обихода, конфискованные при арестах в 1937–1938 гг.» В документе названы и имена некоторых из тех, кто мог быть непосредственным участником, а может, и исполнителем этих расстрелов, находившихся на тот момент в здравии: бывший начальник УНКВД Сафонов П. С., его заместитель Тихонов П. П., комендант УНКВД (то есть главный расстрельщик) Куприй Т. Ф., бывшие работники комендатуры УНКВД Кубарев, Виговский, Карманов, а также Мельник и Скакун…
Итак, ужасающая тайна приоткрылась на миг благодаря школьникам, что дальше? Да все то же самое: уничтожение улик с целью дальнейшего ее сокрытия и охранения. «Считаем целесообразным разъяснить населению в окружении, – писал председатель украинского КГБ, – что в период оккупации немцами Харькова карательные органы Германии в указанном месте производили захоронения без почести расстрелянных за дезертирство и другие преступления солдат и офицеров немецкой и союзных с ними армий.
Одновременно в этом же месте захоронены умирающие от различных опасных инфекционных заболеваний (тиф, холера, сифилитики и т. п.), а поэтому указанное захоронение должно быть признано органами здравоохранения опасным для поселения. Это место будет обработано хлорной известью, взято на карантин и в последующем засыпано грунтом». Далее следует просьба санкционировать эти мероприятия.
Разумеется, санкционировали, решив этот животрепещущий для КГБ вопрос без проволочек, срочно и оперативно. Для его решения и согласования проблем, «связанных с ликвидацией спецобъекта», в Москву откомандировали начальника УКГБ по Харьковской области генерал-майора Петра Фещенко. Который целых три дня, с 16 по 18 июня 1969 года, и консультировался на этот предмет непосредственно с председателем КГБ Юрием Андроповым и его замом, генералом Семеном Цвигуном.
По итогам этого обсуждения и «было принято решение о ликвидации спецобъекта путем применения химикатов – чешуйчатого технического едкого натрия», раствора щелочи, которая должна была сжечь все – и костные останки, и материю, и остатки кожаной обуви, и даже металл. Чтобы гарантированно не осталось уже ничего. Саму ликвидацию решили замаскировать одновременно и под дезинфекцию «опасной» зоны, и под строительство специального объекта КГБ.
«По принятому решению, – сообщал своему непосредственному начальству генерал Фещенко, – объект будет огражден забором из колючей проволоки и на его территории возведены два строения: одно – для персонала охраны, другое – для хранения химикатов».
А «до полной ликвидации объекта (не менее четырех лет) он будет охраняться двумя постами надзирательского состава следственного изолятора», эти же надзиратели и «будут непосредственно осуществлять основные работы по ликвидации объекта», для чего приказом председателя КГБ СССР в УКГБ по Харьковской области создали специальный следственный изолятор со штатом в 21 единицу, а по указанию генерала Цвигуна для реализации этой «темы» харьковским чекистам выделили самосвал, грузовую автомашину с бурильной установкой, автоцистерну и легковушку ГАЗ-69, выделено и целевое финансирование – 10 тыс. рублей. Сказано – сделано: обнесли высоким зеленым забором с колючей проволокой, а рядом соорудили домик комнат на 15 – базу отдыха для сотрудников Харьковского КГБ: места же очень красивые и живописные, лесопарковая зона, при этом до Харькова рукой подать – чего добру пропадать…
Только ведь потом все равно все вскрылось: и свидетели заговорили, и палачи живые обнаружились, и документы нашлись, а там уже дошло и до эксгумации, начавшейся летом 1991 года. За пять лет раскопок «спецобъекта КГБ» были извлечены останки 4302 польских военнослужащих, имена 3820 из которых удалось установить, огромное количество личных вещей, наград и документов – все сохранилось, невзирая даже на «чешуйчатый едкий натрий», чекистская «дезинфекция» удалась не очень.
Там же, возле дач НКВД-КГБ, обнаружили еще около 60 захоронений периода 1937–1939 годов, где нашли останки уже 2098 расстрелянных чекистами советских граждан… Даже гестаповцы не строили своих дач и вилл возле могил расстрелянных ими жертв! Иногда задумываешься: а как им, чекистам, отдыхалось на могилах убиенных ими или их коллегами-предшественниками, как пилась там водочка и хорошая ли росла клубника, или товарищи предпочитали выращивать огурчики?..
Источник http://www.sovsekretno.ru/articles/id/4920/
Причем докопаться – в самом прямом смысле слова, что по окончании учебного года и не замедлили сделать ученики 5-го и 6-го классов средней школы поселка Пятихатки (севернее Харькова) Дима Степин, Серёжа Пешков и Витя Круглых. Эти школьники-кладоискатели, – как гласит подписанная 7 июня 1969 года председателем КГБ при Совете Министров УССР генерал-полковником Виталием Никитченко совершенно секретная справка за № 297/н, направленная первому секретарю ЦК Компартии Украины Петру Шелесту и председателю КГБ СССР Юрию Андропову, – учинив самодеятельные раскопки какой-то таинственной ямы в лесу возле своего поселка, неожиданно обнаружили там целое массовое захоронение.
О чем еще 2 июня 1969 года УКГБ по Харьковской области и получило «сигнал» своих стукачей. Проверив его, харьковские чекисты зафиксировали в лесу близ шоссе Харьков-Белгород множественные провалы почвы прямоугольной формы размером три на шесть «и более метров», в одном из которых виднелись кости и черепа людей, а также «остатки обуви иностранного производства».
Пацанов, разумеется, вычислили в момент, отобрав у них выкопанные там обручальное кольцо, золотые зубные коронки, металлические пуговицы с польским гербовым орлом и металлические пластинки с выгравированными надписями – того типа, что крепили в советские времена на наградные пистолеты, револьверы и… портфели. На одной из них была гравировка: «тов. ПТАШИНСКОМУ И.И. за борьбу с контрреволюцией от коллегии ГПУ».
«Установлено, – информирует далее генерал Никитченко, – что в указанном месте в 1940 году УНКВД по Харьковской области было захоронено значительное количество (несколько тысяч) расстрелянных офицеров и генералов буржуазной Польши, останки которых и обнаружены детьми при случайных обстоятельствах». Так вот до чего докопалась ушлая школота – до места тайного погребения почти четырех тысяч польских военнопленных из Старобельского лагеря (Луганская область), вывезенных оттуда и расстрелянных чекистами в Харькове в апреле – мае 1940 года.
Как установлено по архивным документам, под усиленным конвоем польских пленных приводили на железнодорожную станцию Старобельска, где распределяли по вагонам – по 79 человек. Вагоны цепляли к паровозу, который отправлялся в Харьков, на Южный вокзал. Оттуда поляков «черными воронами» отвозили на улицу Дзержинского, где и расстреливали в подвальных помещениях внутренней тюрьмы НКВД. Процедура этого убийства хорошо известна, поскольку многократно описана: после установления личности пленному связывали руки за спиной, выводили в комнату и стреляли в затылок.
Затем тела расстрелянных вывозили на грузовиках и доставляли в 6 й район лесопарковой зоны Харькова, на территорию санатория НКВД, в полутора километрах от села Пятихатки. Там их и закапывали близ дач УНКВД – вперемешку с могилами ранее расстрелянных советских граждан. Оперативно проведя дознание, украинские чекисты в момент выявили пенсионера КГБ Галицына, работавшего в 1940 году шофером в Харьковском УНКВД – он и поведал в деталях и о технологии расстрелов, свидетелем которых был, и как участвовал в перевозке тел расстрелянных поляков, их захоронении.
Сообщил также, «что на этом месте могли быть захоронены и советские граждане, а также при эвакуации УНКВД были зарыты различные предметы личного обихода, конфискованные при арестах в 1937–1938 гг.» В документе названы и имена некоторых из тех, кто мог быть непосредственным участником, а может, и исполнителем этих расстрелов, находившихся на тот момент в здравии: бывший начальник УНКВД Сафонов П. С., его заместитель Тихонов П. П., комендант УНКВД (то есть главный расстрельщик) Куприй Т. Ф., бывшие работники комендатуры УНКВД Кубарев, Виговский, Карманов, а также Мельник и Скакун…
Итак, ужасающая тайна приоткрылась на миг благодаря школьникам, что дальше? Да все то же самое: уничтожение улик с целью дальнейшего ее сокрытия и охранения. «Считаем целесообразным разъяснить населению в окружении, – писал председатель украинского КГБ, – что в период оккупации немцами Харькова карательные органы Германии в указанном месте производили захоронения без почести расстрелянных за дезертирство и другие преступления солдат и офицеров немецкой и союзных с ними армий.
Одновременно в этом же месте захоронены умирающие от различных опасных инфекционных заболеваний (тиф, холера, сифилитики и т. п.), а поэтому указанное захоронение должно быть признано органами здравоохранения опасным для поселения. Это место будет обработано хлорной известью, взято на карантин и в последующем засыпано грунтом». Далее следует просьба санкционировать эти мероприятия.
Разумеется, санкционировали, решив этот животрепещущий для КГБ вопрос без проволочек, срочно и оперативно. Для его решения и согласования проблем, «связанных с ликвидацией спецобъекта», в Москву откомандировали начальника УКГБ по Харьковской области генерал-майора Петра Фещенко. Который целых три дня, с 16 по 18 июня 1969 года, и консультировался на этот предмет непосредственно с председателем КГБ Юрием Андроповым и его замом, генералом Семеном Цвигуном.
По итогам этого обсуждения и «было принято решение о ликвидации спецобъекта путем применения химикатов – чешуйчатого технического едкого натрия», раствора щелочи, которая должна была сжечь все – и костные останки, и материю, и остатки кожаной обуви, и даже металл. Чтобы гарантированно не осталось уже ничего. Саму ликвидацию решили замаскировать одновременно и под дезинфекцию «опасной» зоны, и под строительство специального объекта КГБ.
«По принятому решению, – сообщал своему непосредственному начальству генерал Фещенко, – объект будет огражден забором из колючей проволоки и на его территории возведены два строения: одно – для персонала охраны, другое – для хранения химикатов».
А «до полной ликвидации объекта (не менее четырех лет) он будет охраняться двумя постами надзирательского состава следственного изолятора», эти же надзиратели и «будут непосредственно осуществлять основные работы по ликвидации объекта», для чего приказом председателя КГБ СССР в УКГБ по Харьковской области создали специальный следственный изолятор со штатом в 21 единицу, а по указанию генерала Цвигуна для реализации этой «темы» харьковским чекистам выделили самосвал, грузовую автомашину с бурильной установкой, автоцистерну и легковушку ГАЗ-69, выделено и целевое финансирование – 10 тыс. рублей. Сказано – сделано: обнесли высоким зеленым забором с колючей проволокой, а рядом соорудили домик комнат на 15 – базу отдыха для сотрудников Харьковского КГБ: места же очень красивые и живописные, лесопарковая зона, при этом до Харькова рукой подать – чего добру пропадать…
Только ведь потом все равно все вскрылось: и свидетели заговорили, и палачи живые обнаружились, и документы нашлись, а там уже дошло и до эксгумации, начавшейся летом 1991 года. За пять лет раскопок «спецобъекта КГБ» были извлечены останки 4302 польских военнослужащих, имена 3820 из которых удалось установить, огромное количество личных вещей, наград и документов – все сохранилось, невзирая даже на «чешуйчатый едкий натрий», чекистская «дезинфекция» удалась не очень.
Там же, возле дач НКВД-КГБ, обнаружили еще около 60 захоронений периода 1937–1939 годов, где нашли останки уже 2098 расстрелянных чекистами советских граждан… Даже гестаповцы не строили своих дач и вилл возле могил расстрелянных ими жертв! Иногда задумываешься: а как им, чекистам, отдыхалось на могилах убиенных ими или их коллегами-предшественниками, как пилась там водочка и хорошая ли росла клубника, или товарищи предпочитали выращивать огурчики?..
Источник http://www.sovsekretno.ru/articles/id/4920/
Комментариев нет:
Отправить комментарий