Левашовская пустошь — секретный полигон НКВД под Санкт-Петербургом, где в годы репрессий было похоронено около 47 тыс. человек. В 1989 г. этот полигон был рассекречен, и ему придан статус мемориального комплекса памяти репрессированным.
История тайного могильника НКВД, расположенного неподалеку от поселка Левашово, началась в 1937 г. — в год 20-летнего юбилея Октябрьской революции и органов ВЧК–ОГПУ–НКВД, год объявленных свободных выборов в Верховный совет СССР по новой, сталинской конституции.
2 июля 1937 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о проведении широкомасштабной «операции по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников». 31 июля 1937 г. начальник Управления НКВД по Ленинграду и Ленинградской области Л. М. Заковский получил из Москвы экземпляр секретного оперативного приказа № 00447 наркома внутренних дел Н. И. Ежова о немедленном начале операции. По плану, утвержденному в приказе для Ленинградской области, «тройка» в составе начальника УНКВД, прокурора области и второго секретаря обкома ВКП(б) должна была начиная с 5 августа в течение четырех месяцев приговорить «по первой категории» — к расстрелу — 4 тыс. человек, а «по второй категории» — к заключению в лагеря и тюрьмы — 10 тыс. человек.
Одновременно в стране развернулась массовая операция против «шпионов и диверсантов». Так называемые «немецкий», «польский» и «харбинский» секретные оперативные приказы НКВД предписывали составление расстрельных списков «шпионов» на местах для последующего утверждения московской «двойкой» — Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР.
Был введен в действие приказ НКВД о репрессировании «жен изменников Родины» и их детей. Отдельный план на расстрелы поступил в Ленинград для Соловецкой тюрьмы. Началась «ежовщина» 1937–1938 гг.
В состав Ленинградской области входили тогда также территории нынешних Мурманской, Новгородской, Псковской и части Вологодской областей. Здесь и разворачивались операции Ленинградского управления НКВД под руководством заместителя начальника Управления В. Н. Гарина.
Арестовывали по анкетным данным: за политическое прошлое, за социальное происхождение, по национальному признаку… Арестовывали по доносам. Арестовывали на основании подложных протоколов допросов. Изуверские пытки стали нормой следствия. Все планы на аресты и приговоры к декабрю 1937 г. были выполнены и перевыполнены. В области прошли показательные процессы над «врагами народа». В 1938 г. террор продолжился с новой силой.
Казни по приговорам Особой тройки УНКВД ЛО, Комиссии НКВД и Прокуратуры СССР, военных трибуналов, Военной коллегии Верховного суда СССР и спецколлегии Леноблсуда были несравнимы по масштабу с политическим террором предыдущих лет Советской власти. Согласно исследованиям, в 1937 г. в Ленинграде тайно расстреляны 19 350 граждан; в 1938 г., согласно официальным данным, 20 769 граждан. Среди них известные ученые: японисты Н. А. Невский и Д. П. Жуков, византинист В. Н. Бенешевич, физик-теоретик М. П. Бронштейн, поэты Николай Олейников и Борис Корнилов, религиозный философ о. Павел Флоренский… А также — рабочие и крестьяне, учителя и студенты, священники, врачи, военные, железнодорожники, директора заводов и дворники… Все были зачислены во «враги народа».
Обреченных на расстрел привозили в Ленинград, где приговоры приводили в исполнение сотрудники комендатуры УНКВД ЛО. Однако расстреливали и в других городах области (Новгороде, Боровичах, Пскове, Лодейном Поле, Белозерске), и в лагерях. Заключенных Соловецкой тюрьмы расстреляли, судя по сохранившимся документам, в урочище Сандармох близ Медвежьегорска, в Ленинграде и Соловках.
Видимо, еще до начала массовых операций было понятно, что для погребения небывалого количества казненных потребуется новый могильник под Ленинградом. (По сохранившимся свидетельствам, местами захоронений расстрелянных в годы советской власти служили также участки Ржевского артиллерийского полигона у поселков Старое Ковалево, Бернгардовка и Токсово и городские кладбища Петрограда-Ленинграда.) Для этой цели Управлением НКВД летом 1937 года стал использоваться обнесенный глухим забором и строго охранявшийся мелколесный участок Парголовской дачи Парголовского лесхоза близ поселка Левашово. В феврале 1938 г. участок был окончательно передан Управлению НКВД.
Предположительно тела казненных возили в Левашово на автомашинах с августа 1937 по 1954 год. По официальным данным, в эти годы в Ленинграде расстрелян 46 771 человек, из них 40 485 — по политическим обвинениям. Одними из последних были жертвы «Ленинградского дела».
По некоторым свидетельствам, выстрелы слышались и за забором Левашовского кладбища. (В январе 1990 г. списки граждан, расстрелянных в Ленинграде, начала публиковать газета «Вечерний Ленинград». В 1995–2002 гг. Российской национальной (Публичной) библиотекой изданы пять из двенадцати томов Книги памяти «Ленинградский мартиролог, 1937–1938». В Центре «Возвращенные имена» при РНБ создана также электронная Книга памяти о репрессированных.)
В послесталинское время в Ленинградском управлении госбезопасности была создана так называемая «Схема “Дачи” со сроками и количеством захоронений» (на ней отмечены места погребения 19 450 человек). Схема носит приблизительный, условный характер и требует дополнительного исследования.
Кладбище оставалось засекреченным до 1989 г. и содержалось Ленинградским управлением госбезопасности практически в первоначальном виде. Сохранились караульное здание, сараи; на земле — колеи, пробитые и накатанные автомобилями. Правда, за полвека на этом месте поднялся высокий лес, а проседавшие братские могилы охранники время от времени подсыпали привозным морским песком. Забор и въездные ворота обновили в 1975–1976 гг.
5 января 1989 г. Политбюро ЦК КПСС приняло постановление «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30–40-х и начала 50-х годов». Теперь, спустя полвека после «ежовщины», граждан, репрессированных внесудебными «двойками» и «тройками», следовало реабилитировать, а места захоронений расстрелянных — привести в порядок. К весне 1989 г. руководителю группы «Поиск» Ленинградского общества «Мемориал» В. Т. Муравскому были известны свидетельства о существовании Левашовского и нескольких иных подобных мест. Той же весной Управление КГБ по Ленинграду и Ленинградской области, проведя специальный поиск в собственном архиве и закрытых фондах других городских архивов, сообщило, что документальные данные о наличии иных мест не обнаружены. 18 июля 1989 года решением Исполкома Ленгорсовета № 544 Левашовское захоронение было признано мемориальным кладбищем и вскоре в первых же публикациях прессы, стало упоминаться как «Левашовская пустошь».
В 1989–1990 гг. территория кладбища была обследована Трестом геодезических работ и инженерных изысканий (ГРИИ) и рабочей группой Всероссийского научно-исследовательского геологического института для выявления границ могильных ям. Трестом ГРИИ была проведена съемка местности и в нескольких местах пробурены скважины, подтвердившие предположения о захоронениях в центральной и северной частях кладбища.
В мае 1990 г. Левашовское мемориальное кладбище было передано городским властям.
Истоочник http://martyr-spb.ru/place/levashovo.html
История тайного могильника НКВД, расположенного неподалеку от поселка Левашово, началась в 1937 г. — в год 20-летнего юбилея Октябрьской революции и органов ВЧК–ОГПУ–НКВД, год объявленных свободных выборов в Верховный совет СССР по новой, сталинской конституции.
2 июля 1937 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о проведении широкомасштабной «операции по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников». 31 июля 1937 г. начальник Управления НКВД по Ленинграду и Ленинградской области Л. М. Заковский получил из Москвы экземпляр секретного оперативного приказа № 00447 наркома внутренних дел Н. И. Ежова о немедленном начале операции. По плану, утвержденному в приказе для Ленинградской области, «тройка» в составе начальника УНКВД, прокурора области и второго секретаря обкома ВКП(б) должна была начиная с 5 августа в течение четырех месяцев приговорить «по первой категории» — к расстрелу — 4 тыс. человек, а «по второй категории» — к заключению в лагеря и тюрьмы — 10 тыс. человек.
Одновременно в стране развернулась массовая операция против «шпионов и диверсантов». Так называемые «немецкий», «польский» и «харбинский» секретные оперативные приказы НКВД предписывали составление расстрельных списков «шпионов» на местах для последующего утверждения московской «двойкой» — Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР.
Был введен в действие приказ НКВД о репрессировании «жен изменников Родины» и их детей. Отдельный план на расстрелы поступил в Ленинград для Соловецкой тюрьмы. Началась «ежовщина» 1937–1938 гг.
В состав Ленинградской области входили тогда также территории нынешних Мурманской, Новгородской, Псковской и части Вологодской областей. Здесь и разворачивались операции Ленинградского управления НКВД под руководством заместителя начальника Управления В. Н. Гарина.
Арестовывали по анкетным данным: за политическое прошлое, за социальное происхождение, по национальному признаку… Арестовывали по доносам. Арестовывали на основании подложных протоколов допросов. Изуверские пытки стали нормой следствия. Все планы на аресты и приговоры к декабрю 1937 г. были выполнены и перевыполнены. В области прошли показательные процессы над «врагами народа». В 1938 г. террор продолжился с новой силой.
Казни по приговорам Особой тройки УНКВД ЛО, Комиссии НКВД и Прокуратуры СССР, военных трибуналов, Военной коллегии Верховного суда СССР и спецколлегии Леноблсуда были несравнимы по масштабу с политическим террором предыдущих лет Советской власти. Согласно исследованиям, в 1937 г. в Ленинграде тайно расстреляны 19 350 граждан; в 1938 г., согласно официальным данным, 20 769 граждан. Среди них известные ученые: японисты Н. А. Невский и Д. П. Жуков, византинист В. Н. Бенешевич, физик-теоретик М. П. Бронштейн, поэты Николай Олейников и Борис Корнилов, религиозный философ о. Павел Флоренский… А также — рабочие и крестьяне, учителя и студенты, священники, врачи, военные, железнодорожники, директора заводов и дворники… Все были зачислены во «враги народа».
Обреченных на расстрел привозили в Ленинград, где приговоры приводили в исполнение сотрудники комендатуры УНКВД ЛО. Однако расстреливали и в других городах области (Новгороде, Боровичах, Пскове, Лодейном Поле, Белозерске), и в лагерях. Заключенных Соловецкой тюрьмы расстреляли, судя по сохранившимся документам, в урочище Сандармох близ Медвежьегорска, в Ленинграде и Соловках.
Видимо, еще до начала массовых операций было понятно, что для погребения небывалого количества казненных потребуется новый могильник под Ленинградом. (По сохранившимся свидетельствам, местами захоронений расстрелянных в годы советской власти служили также участки Ржевского артиллерийского полигона у поселков Старое Ковалево, Бернгардовка и Токсово и городские кладбища Петрограда-Ленинграда.) Для этой цели Управлением НКВД летом 1937 года стал использоваться обнесенный глухим забором и строго охранявшийся мелколесный участок Парголовской дачи Парголовского лесхоза близ поселка Левашово. В феврале 1938 г. участок был окончательно передан Управлению НКВД.
Предположительно тела казненных возили в Левашово на автомашинах с августа 1937 по 1954 год. По официальным данным, в эти годы в Ленинграде расстрелян 46 771 человек, из них 40 485 — по политическим обвинениям. Одними из последних были жертвы «Ленинградского дела».
По некоторым свидетельствам, выстрелы слышались и за забором Левашовского кладбища. (В январе 1990 г. списки граждан, расстрелянных в Ленинграде, начала публиковать газета «Вечерний Ленинград». В 1995–2002 гг. Российской национальной (Публичной) библиотекой изданы пять из двенадцати томов Книги памяти «Ленинградский мартиролог, 1937–1938». В Центре «Возвращенные имена» при РНБ создана также электронная Книга памяти о репрессированных.)
В послесталинское время в Ленинградском управлении госбезопасности была создана так называемая «Схема “Дачи” со сроками и количеством захоронений» (на ней отмечены места погребения 19 450 человек). Схема носит приблизительный, условный характер и требует дополнительного исследования.
Кладбище оставалось засекреченным до 1989 г. и содержалось Ленинградским управлением госбезопасности практически в первоначальном виде. Сохранились караульное здание, сараи; на земле — колеи, пробитые и накатанные автомобилями. Правда, за полвека на этом месте поднялся высокий лес, а проседавшие братские могилы охранники время от времени подсыпали привозным морским песком. Забор и въездные ворота обновили в 1975–1976 гг.
5 января 1989 г. Политбюро ЦК КПСС приняло постановление «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30–40-х и начала 50-х годов». Теперь, спустя полвека после «ежовщины», граждан, репрессированных внесудебными «двойками» и «тройками», следовало реабилитировать, а места захоронений расстрелянных — привести в порядок. К весне 1989 г. руководителю группы «Поиск» Ленинградского общества «Мемориал» В. Т. Муравскому были известны свидетельства о существовании Левашовского и нескольких иных подобных мест. Той же весной Управление КГБ по Ленинграду и Ленинградской области, проведя специальный поиск в собственном архиве и закрытых фондах других городских архивов, сообщило, что документальные данные о наличии иных мест не обнаружены. 18 июля 1989 года решением Исполкома Ленгорсовета № 544 Левашовское захоронение было признано мемориальным кладбищем и вскоре в первых же публикациях прессы, стало упоминаться как «Левашовская пустошь».
В 1989–1990 гг. территория кладбища была обследована Трестом геодезических работ и инженерных изысканий (ГРИИ) и рабочей группой Всероссийского научно-исследовательского геологического института для выявления границ могильных ям. Трестом ГРИИ была проведена съемка местности и в нескольких местах пробурены скважины, подтвердившие предположения о захоронениях в центральной и северной частях кладбища.
В мае 1990 г. Левашовское мемориальное кладбище было передано городским властям.
Истоочник http://martyr-spb.ru/place/levashovo.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий