В настоящее время в постсоветских городах существует более 100 улиц, увековечивающих имя Дыбенко. В Москве, Санкт-Петербурге, Донецке, Севастополе, Симферополе, Самаре... В его честь названа станция метрополитена в Санкт-Петербурге. На его родине в Новозыбкове установлен памятник, в Кронштадте памятник "балтийским морякам" с его фигурой, а в Симферополе памятная стела.
Всегда утверждавший, что он из батраков, на самом деле был сыном крепкого крестьянина-середняка (две коровы, лошадь и пять гектаров земли). По причине полного отсутствия тяги к знаниям и хронической неуспеваемости четыре года просидел в трехклассном городском училище. С юности отличался физической силой, драчливостью и необузданным нравом.
В 1911 году, несмотря на старательное уклонение от воинской службы, Дыбенко был все-таки отловлен, призван в армию и попал на штрафной корабль «Двина», а затем на линкор «Император Павел Первый», где вступил в подпольную группу большевиков. Во время Первой мировой войны участвовать в каких-либо серьезных морских сражениях ему не довелось, зато в 1916 году, когда враг стал угрожать Петрограду, неожиданно проявились его организаторские способности: он не только сам отказался участвовать в боевых действиях, но и склонил к этому несколько сотен матросов.
После Февральской революции постоянно размахивающий маузером горлопан своими демагогическими призывами к свободе и защите интересов народа сумел добиться полного доверия «братвы» и оказался во главе Центробалта (Центрального комитета Балтийского флота).
Вскоре в его жизни появляется А.М. Коллонтай — одна из влиятельнейших партийных дам (она была на 17 лет старше своего нового возлюбленного), член ЦК и личный друг Ленина, во многом способствовавшая дальнейшей военной и политической карьере Дыбенко. Помимо того что Коллонтай являлась ярой сторонницей «свободной революционной любви», она примечательна еще тем, что была проклята православной церковью за организацию вооруженного захвата Александро-Невской лавры.
21.11.17 Ленин личным приказом назначает П. Дыбенко народным комиссаром по морским делам. Конечно, Ильич знал, что этот безграмотный матрос не может соответствовать адмиральской должности, но в тот момент ему был нужен не специалист, а верный опричник с преданной ему командой головорезов, готовых выполнить любое его указание.
И началось повальное истребление кадровых офицеров флота. Разграбив императорские винные погреба и перепившись до остервенения, матросы кувалдами разбивали головы лейтенантам и мичманам, а старших офицеров «спускали под лед». Только в Петрограде и на базах Балтийского флота были замучены и убиты несколько сотен морских офицеров. Дыбенко же, повесив на грудь массивную золотую цепь, катался на рысаках по плацу, заваленному офицерскими трупами, и призывал братву «резать контру».
Депутатов Учредительного собрания, бывших министров Временного правительства А. Шингарева и Ф. Кокошкина, «братишки» нашли даже в больнице и прямо в кроватях закололи штыками.
5 января 1918-го на улицы Петрограда в поддержку всенародно избранного Учредительного собрания вышли 60 тысяч человек. Выполняя задание большевиков, на углу Невского и Литейного проспектов расположившиеся на крышах матросы под командованием Дыбенко встретили мирную демонстрацию пулеметным огнем.
За позорную, без боя, сдачу немцам Нарвы в феврале 1918 года он был снят с поста наркома и отдан под трибунал. Л.Д.Троцкий и Н.В. Крыленко настаивали на расстреле, но дело ограничилось лишь исключением из партии.
Несколько раз большевики приговаривали его к расстрелу, но каждый раз отпускали — он был нужен им. Кто бы еще, подавляя в марте 1921 года Кронштадтское восстание, смог так беспощадно расправиться со своими недавними «братишками», выбиравшими его в Центробалт? (Бывший свидетелем этого Тухачевский вспоминал: «Я никогда еще не видел такую кровавую резню».)
Столь же чудовищную беспощадность проявил он и при расправе с восставшими крестьянами Тамбовщины. На совести Дыбенко бессчетное количество людей, расстрелянных и изрубленных, сожженных живьем в хатах, отравленных газами. Наверное, именно поэтому ему позволили занимать ряд командных должностей в Красной армии, хотя его пьяные дебоши, разврат и мародерство были известны всем (появилось даже такое понятие, как «дыбенковщина» — некая помесь тирании, анархии и бандитизма).
Более того, в 1922 году его восстанавливают в партии (сохраняя партийный стаж с 1912 года) и направляют на учебу в Военную академию (с его-то тремя классами образования!), которую он «как особо талантливый» заканчивает экстерном менее чем за год. Впоследствии Коллонтай призналась, что выполняла за него все задания, так как он не мог писать без чудовищных грамматических ошибок. Позднее, в начале 30-х, его посылают на стажировку в Германию, где немецкие преподаватели дали ему предельно лаконичную аттестацию: «С военной точки зрения — абсолютный нуль».
Важным свойством его натуры было абсолютно циничное неприятие каких-либо моральных обязательств, а отсюда постоянная готовность к предательству. Он не задумываясь одинаково легко предавал как идеи, так и людей. Ему было все равно, кого предавать: эсеров, анархистов или большевиков. Дыбенко нарушил воинскую присягу, которую давал царю; предал Временное правительство, в верности которому неистово клялся; предал своих братишек-матросиков, которые выбрали его главой Центробалта; предал батьку Махно, у которого был «посаженным отцом» на свадьбе; предал свою жену Коллонтай, которая несколько раз спасала его от расстрела, униженно вымаливая пощаду у Ленина, Троцкого и Дзержинского.
За кровавую службу советская власть наградила Павла Дыбенко тремя орденами Красного Знамени (первые два — за Кронштадт и Тамбовщину), сделала командармом, членом ЦИК СССР и депутатом Верховного совета. Она же и расстреляла его в 1938 году как «отработанный материал», объявив троцкистом, заговорщиком и шпионом США, хотя он божился, что «не знает американского языка».
Всегда утверждавший, что он из батраков, на самом деле был сыном крепкого крестьянина-середняка (две коровы, лошадь и пять гектаров земли). По причине полного отсутствия тяги к знаниям и хронической неуспеваемости четыре года просидел в трехклассном городском училище. С юности отличался физической силой, драчливостью и необузданным нравом.
В 1911 году, несмотря на старательное уклонение от воинской службы, Дыбенко был все-таки отловлен, призван в армию и попал на штрафной корабль «Двина», а затем на линкор «Император Павел Первый», где вступил в подпольную группу большевиков. Во время Первой мировой войны участвовать в каких-либо серьезных морских сражениях ему не довелось, зато в 1916 году, когда враг стал угрожать Петрограду, неожиданно проявились его организаторские способности: он не только сам отказался участвовать в боевых действиях, но и склонил к этому несколько сотен матросов.
После Февральской революции постоянно размахивающий маузером горлопан своими демагогическими призывами к свободе и защите интересов народа сумел добиться полного доверия «братвы» и оказался во главе Центробалта (Центрального комитета Балтийского флота).
Вскоре в его жизни появляется А.М. Коллонтай — одна из влиятельнейших партийных дам (она была на 17 лет старше своего нового возлюбленного), член ЦК и личный друг Ленина, во многом способствовавшая дальнейшей военной и политической карьере Дыбенко. Помимо того что Коллонтай являлась ярой сторонницей «свободной революционной любви», она примечательна еще тем, что была проклята православной церковью за организацию вооруженного захвата Александро-Невской лавры.
21.11.17 Ленин личным приказом назначает П. Дыбенко народным комиссаром по морским делам. Конечно, Ильич знал, что этот безграмотный матрос не может соответствовать адмиральской должности, но в тот момент ему был нужен не специалист, а верный опричник с преданной ему командой головорезов, готовых выполнить любое его указание.
И началось повальное истребление кадровых офицеров флота. Разграбив императорские винные погреба и перепившись до остервенения, матросы кувалдами разбивали головы лейтенантам и мичманам, а старших офицеров «спускали под лед». Только в Петрограде и на базах Балтийского флота были замучены и убиты несколько сотен морских офицеров. Дыбенко же, повесив на грудь массивную золотую цепь, катался на рысаках по плацу, заваленному офицерскими трупами, и призывал братву «резать контру».
 |
| Памятник в Новозыбкове |
Депутатов Учредительного собрания, бывших министров Временного правительства А. Шингарева и Ф. Кокошкина, «братишки» нашли даже в больнице и прямо в кроватях закололи штыками.
5 января 1918-го на улицы Петрограда в поддержку всенародно избранного Учредительного собрания вышли 60 тысяч человек. Выполняя задание большевиков, на углу Невского и Литейного проспектов расположившиеся на крышах матросы под командованием Дыбенко встретили мирную демонстрацию пулеметным огнем.
За позорную, без боя, сдачу немцам Нарвы в феврале 1918 года он был снят с поста наркома и отдан под трибунал. Л.Д.Троцкий и Н.В. Крыленко настаивали на расстреле, но дело ограничилось лишь исключением из партии.
Несколько раз большевики приговаривали его к расстрелу, но каждый раз отпускали — он был нужен им. Кто бы еще, подавляя в марте 1921 года Кронштадтское восстание, смог так беспощадно расправиться со своими недавними «братишками», выбиравшими его в Центробалт? (Бывший свидетелем этого Тухачевский вспоминал: «Я никогда еще не видел такую кровавую резню».)
 |
| Москва |
Столь же чудовищную беспощадность проявил он и при расправе с восставшими крестьянами Тамбовщины. На совести Дыбенко бессчетное количество людей, расстрелянных и изрубленных, сожженных живьем в хатах, отравленных газами. Наверное, именно поэтому ему позволили занимать ряд командных должностей в Красной армии, хотя его пьяные дебоши, разврат и мародерство были известны всем (появилось даже такое понятие, как «дыбенковщина» — некая помесь тирании, анархии и бандитизма).
Более того, в 1922 году его восстанавливают в партии (сохраняя партийный стаж с 1912 года) и направляют на учебу в Военную академию (с его-то тремя классами образования!), которую он «как особо талантливый» заканчивает экстерном менее чем за год. Впоследствии Коллонтай призналась, что выполняла за него все задания, так как он не мог писать без чудовищных грамматических ошибок. Позднее, в начале 30-х, его посылают на стажировку в Германию, где немецкие преподаватели дали ему предельно лаконичную аттестацию: «С военной точки зрения — абсолютный нуль».
Важным свойством его натуры было абсолютно циничное неприятие каких-либо моральных обязательств, а отсюда постоянная готовность к предательству. Он не задумываясь одинаково легко предавал как идеи, так и людей. Ему было все равно, кого предавать: эсеров, анархистов или большевиков. Дыбенко нарушил воинскую присягу, которую давал царю; предал Временное правительство, в верности которому неистово клялся; предал своих братишек-матросиков, которые выбрали его главой Центробалта; предал батьку Махно, у которого был «посаженным отцом» на свадьбе; предал свою жену Коллонтай, которая несколько раз спасала его от расстрела, униженно вымаливая пощаду у Ленина, Троцкого и Дзержинского.
За кровавую службу советская власть наградила Павла Дыбенко тремя орденами Красного Знамени (первые два — за Кронштадт и Тамбовщину), сделала командармом, членом ЦИК СССР и депутатом Верховного совета. Она же и расстреляла его в 1938 году как «отработанный материал», объявив троцкистом, заговорщиком и шпионом США, хотя он божился, что «не знает американского языка».
Комментариев нет:
Отправить комментарий