Тяжелее всего было положение собственно жителей деревни: на них буквально давили два налога, установленные ещё в 30-е, однако в начале 50-х ставшие настоящим ярмом на шее колхозника, – денежный и натуральный. Денежный налог выплачивался по прогрессивным ставкам, которые регулярно пересматривались: если в 1940-м колхозники и единоличники выплатили государству 2,4 млрд. руб. сельскохозяйственного налога, то в 1952-м – уже 8,7 млрд.
При этом в том году налог ещё и был увеличен на 15,6%
Если в 1940 средняя сумма налога с двора составляла 112 руб., то в 1950 – уже 431, в 1951 – 471, в 1952 – 528 руб.
Историк Е.Н. Евсеева пишет: «Колхозник, имевший в хозяйстве корову, свинью, двух овец, 0,15 га земли под картофелем и 0,05 га грядок овощей, платил в 1940 г. 100 руб. сельхозналога, а в 1952 г. – уже 1.116 руб.».
Натуральный налог представлял собой обязательные поставки мяса, шерсти, молока, яиц, картофеля и пр. – фактически это был оброк. Причём не имело значения, есть ли в хозяйстве живность вообще (а, к примеру, по состоянию на 1 января 1950 никакого скота не имели 15,2% ЛПХ). В результате «бескоровные» колхозники вынуждены были приобретать мясо на рынке у таких же колхозников по рыночной цене, а затем сдавать его государству бесплатно, в счёт налога. Ко всему годовые нормы сдачи мяса после войны только повышались, и если в 1940-м они составляли 32-45 кг, то в начале 50-х – 40-60 кг.
Грабительскими поборами облагалось буквально всё, даже растущие на приусадебной территории плодовые деревья – поштучно. Чтобы уплатить их, колхознику ничего не оставалось, как продавать на рынке почти всё произведённое в своём хозяйстве (кстати, торговать на городских и сельских базарах, железнодорожных станциях колхозникам разрешалось только при наличии справки о том, что их колхоз полностью выполнил свои обязательства перед государством, а сами они рассчитались по госпоставкам). В противном случае оставалось забивать скот и вырубать насаждения – однако в результате колхозник лишался фактически единственного источника продовольствия для себя и своей семьи.
Дело в том, что за трудодни в большинстве хозяйств он не получал почти ничего, кроме отметки в журнале: в 1950-55 по стране на один трудодень средняя выдача составляла 1,4-1,8 кг зерна, 0,2-0,4 кг картофеля, 1,44-1,88 руб. денег. При этом в 30% колхозов денежные выплаты не превышали 40 коп., а в Курской области колхозники получали 4 коп. за трудодень, в Калужской и Тульской – 1 коп. Около четверти всех колхозов страны вообще не выдавали денег на трудодни, ограничиваясь небогатой «натурой» (в Нечерноземье доля таких колхозов составляло почти 40%). Выплаты остальных колхозов составляли лишь пятую часть денежных доходов их работников. В 1952 для того, чтобы купить килограмм масла, колхозник должен был отработать 60 трудодней, а чтобы приобрести весьма скромный костюм, нужен был весь его годовой заработок. При этом минимум выработки трудодней составлял в разных частях страны 150-200
Несмотря на не внушающее оптимизма состояние дел в стране, новое советское руководство, подобно старому, находило возможным продавать за рубеж дефицитные сельхозпродукты. Так, в 1953-55 СССР заключал торговые договора, предусматривавшие экспорт зерновых (пшеница и рожь), среди прочих, с Албанией, Норвегией, Финляндией, ГДР (куда также вывозил и другие продовольственные товары), на экспорт сахара – с Афганистаном; в 1953-54 продавал зерно и муку в Исландию, в 1954-55 – зерно в Польшу, Египет, Чехословакию. В 1953 единовременно продал «зернопродукты» в Индию, пшеницу в Данию и Италию, сахар и муку в Монголию, в 1954 – зерновые в Бенилюкс, в 1955 – зерновые в Австрию. Так как ни факты заключения торговых договоров с иностранными государствами, ни содержание этих договоров не скрывались, это вызывало явное недовольство у полуголодного населения страны.
Источник
http://intersed.com.ru/forumastrahanru
