17 июня 1953 года в советском секторе Берлина началось восстание, главными организаторами и участниками которого стали рабочие. Основным поводом к нему стал чисто социалистический призыв к увеличению производительности труда, что ведущим полуголодное существование берлинским рабочим показалось насмешкой и издевательством. Число беженцев в Западный Берлин непрерывно увеличивалось, но вскоре и этот спасительный канал был перекрыт, что радости немцам не прибавило. Для подавления восставших были двинуты советские танки, но стрельбу открыла местная полиция. Советские солдаты, отказавшиеся стрелять в рабочих, по распоряжению Л. П. Берии были расстреляны. Уже в наше время в их память в Берлине была установлена скромная могильная плита.
Сразу после смерти Сталина ЦРУ провело секретное исследование возможных последствий этого события на политику СССР в странах советского блока. В докладе говорилось, что "СССР сегодня политически более уязвим, чем перед смертью Сталина. Новое руководство столкнется с необходимостью принятия тяжелых политических решений, и эти трудности могут возрасти из-за личного соперничества за власть, что не только ослабит господствующий режим внутри страны, но и отрицательно скажется на сплоченности международного коммунистического движения".
Внутриполитические предпосылки берлинского кризиса уходят своими корнями в решения восточногерманского партийно-политического руководства середины 1952 года. В июле 1952 года на 2-й конференции Социалистической единой партии Германии был провозглашен курс на ускоренное построение социализма в ГДР. Кампанию по реализации намеченных мер возглавил лично Вальтер Ульбрихт, тогдашний лидер СЕПГ. Однако "ускоренная социализация" Восточной Германии закончилась крахом. Причиной этого стали не только недальновидность и стратегические просчеты политического руководства страны, но также слабость и чрезмерный бюрократизм административно-исполнительного аппарата, некомпетентность и низкий уровень профессионализма его сотрудников, подбиравшихся, как правило, с учетом лояльности правящему режиму. План экономического развития ГДР, принятый не без влияния со стороны советского политического руководства, предусматривал форсированное развитие тяжелой промышленности, что отрицательно сказывалось на работе других отраслей народного хозяйства. Населению ГДР было трудно понять это, особенно когда многие товары повседневного спроса отпускались только по карточкам.
Растущее недовольство политикой СЕПГ, а также указанные выше меры привели к тому, что с середины 1952 года начался массовый переезд граждан ГДР в Западную Германию - в основном через Берлин. Среди мигрантов существенную долю занимали промышленные рабочие и крестьяне. Отток рабочей силы также оказал резко отрицательное влияние на экономику ГДР.
Уже весной 1953 г. ведущие западные державы, в первую очередь США, попытались использовать сложившуюся в ГДР ситуацию в своих интересах. Тогда же активизировалась деятельность их спецслужб, которые финансировали группы по организации беспорядков, а также пропагандистская кампания, направленная на дискредитацию правящего режима в Восточной Германии. Как свидетельствуют ныне рассекреченные документы, в Соединенных Штатах, например, была разработана целая программа психологических действий, имевшая своей целью: 1) установить контакты с "порабощенными народами" Восточной Европы, включая и ГДР; 2) наглядно показать неэффективность социалистической экономической системы; 3) продемонстрировать солидарность Запада с восточноевропейскими странами.
По мнению западных политических аналитиков того времени, серьезный промах со стороны как руководства ГДР, так и "курировавшего" его Советского Союза состоял в сохранении практически беспрепятственного сообщения между Западным и Восточным Берлином. Эта лазейка в железном занавесе позволяла жителям ГДР сравнивать свою жизнь с условиями жизни в Западной Германии, где в то время, как указывалось в "Обзоре важнейших событий" за 1953 г. (от 22 января 1954 г.) верховного комиссара США в Берлине Конанта, "стремительными темпами шло восстановление городов, почти полностью были выполнены планы возрождения промышленности, предприятия эффективно работали, уровень безработицы - низкий, цены - устойчивы, денежный курс - надежен, и все смотрят в будущее без малейшего страха". Сохранение открытой границы между Западной и Восточной зонами Берлина в значительной степени способствовало росту недовольства граждан ГДР политикой правящей СЕПГ.
Естественно, возникает вопрос: почему советское руководство не закрывало границу? Одно из объяснений этого состоит в следующем. Начиная с октября 1950 г. СССР активно выступал за скорейшее заключение мирного договора с Германией и ее объединение на условиях полного военного нейтралитета (при этом предусматривался запрет на ее ремилитаризацию, образование немецких воинских формирований и недопущение участия страны в каких бы то ни было военно-политических союзах). В 1952 г. Москва, стремясь не допустить ремилитаризации ФРГ и предотвратить ее вовлечение в западные военно-политические блоки (крайне опасное для советских позиций в Европе), активизировала свою деятельность, направленную на создание единой и нейтральной Германии. При этом главные надежды возлагались на поддержку общественного мнения ФРГ. Вот почему с учетом данных планов перекрывать межзональное сообщение в Берлине было бы тактически и стратегически абсолютно неверным. Кремль даже мирился с тем, что Западный Берлин превратился в общепризнанный европейский центр западных разведслужб, а открытая граница между зонами позволяла беспрепятственно проникать в Восточный Берлин разного рода агентам, провокаторам и другим нежелательным элементам.
Главным толчком к началу народных волнений в ГДР 16-17 июня послужила радикальная смена политического курса внутри страны, которая произошла под влиянием нового кремлевского руководства и, в частности, Берии, который считал, что нужна не социалистическая, а прежде всего мирная и объединенная Германия. Позже именно Берию обвинят в том, что он якобы чуть ли не инициировал беспорядки в Восточном Берлине. 11 июня, публикуется заявление политбюро СЕПГ о введении нового политико-экономического курса, который предусматривал признание ошибок, допущенных при форсированном строительстве социализма в стране, прекращение войны с частным сектором в промышленности, сельском хозяйстве и торговле, пересмотр приоритетов в промышленности в пользу легкой, а также принятие мер, способствующих повышению уровня жизни граждан ГДР. Однако, приняв новый курс и сделав уступки практически всем слоям населения, восточногерманское руководство не отменило 10-процентное повышение норм выработки для рабочих при сохранении прежней зарплаты. Появившаяся 16 июня 1953 г. в профсоюзной газете «Трибуна» статья в защиту курса на повышение норм выработки стала последней каплей, переполнившей чашу народного недовольства. В целом информированность Кремля о настроениях немецких рабочих оставляла желать лучшего. Взрыв негодования, спровоцированный повышением цен на мармелад, в первый момент вызвал недоумение. Не только в Москве, но и в советских представительствах в Берлине не подозревали или игнорировали то, что мармелад составляет чуть ли не основную часть завтрака немецкого рабочего.
17июня последовал взрыв. Утром 17 июня многие рабочие-берлинцы последовали призыву к всеобщей забастовке. Они сформировали колонны и от своих предприятий и строительных площадок направились к торговому центру Восточного Берлина, где выдвинули свои политические требования. Рабочие требовали проведения свободных выборов, допуска к выборам западных партий, воссоединения Германии. Общая численность демонстрантов достигла впечатляющей цифры в 100 тыс. человек. В Дрездене, Герлице, Магдебурге и в некоторых других местах произошли вооруженные столкновения сначала с народной полицией, а затем и с советскими воинскими частями. В частности, в Дрездене подобное развитие событий было вызвано тем, что из тюрем были выпущены отбывавшие наказание уголовники, многие из которых немедленно присоединились к наиболее агрессивной части манифестантов.
Тем временем некоторые, заранее сформированные группы приступили к штурму партийных и правительственных зданий, предприятий государственной торговли. В некоторых местах возбужденные люди стали срывать советские и национальные государственные флаги. В связи с резким обострением обстановки на улицах германской столицы появились советские танки из состава 12-й танковой и 1-й механизированной дивизий. На острие конфликта вновь оказалась Группа советских оккупационных войск, которую с 26 мая 1953 г. возглавил генерал-полковник А. Гречко. Возбужденные участники демонстраций, размахивавшие старыми немецкими флагами, встретили советские войска лозунгами типа «Иван, убирайся домой!». Комендант советского сектора Берлина генерал-майор Дибрович ввел военное положение, фактически дав санкцию на применение оружия «в исключительных случаях». Лично Берия допускал возможность применения тяжелой техники. Вот что по этому поводу вспоминал В. Молотов: «Берия был в Берлине на подавлении восстания — он молодец в таких случаях. У нас было решение применить танки. Помню, что решили принять крутые меры, не допустить никакого восстания, подавить беспощаднейшим образом. Допустим, чтобы немцы восстали против нас?! Все бы закачалось, империалисты бы вступили, это был бы провал полнейший».
Хотя демонстрантам под натиском танков пришлось уйти из правительственного квартала, ситуация продолжала оставаться крайне напряженной. На всех предприятиях, включая транспорт и водоснабжение, работа была остановлена. Положение усугублялось тем, что участников выступлений в Восточном Берлине сразу же поддержали власти западных секторов города, самой ФРГ и ряда западноевропейских государств. Естественно, западные державы были заинтересованы в поддержании перманентной напряженности на границах с ГДР, что объективно вело к дестабилизации внутренней обстановки в самой республике. Много шума наделало непонятное похищение и вывоз в Западный Берлин председателя ХДС (ГДР) Отто Нушке. Немало пересудов было по поводу пожара в большом универмаге на границе с Западным Берлином.
Известие о берлинских событиях распространилось по всей ГДР. Во многих городах стихийно возникали забастовки и демонстрации. Забастовки прокатились в общей сложности по 304 населенным пунктам ГДР. Бастовали по меньшей мере 110 крупных предприятий, на которых работали 267 тыс. рабочих. Крупные демонстрации прошли в 72 населенных пунктах. Советские войска привлекались для "наведения порядка" в 121 населенном пункте. Центрами волнений помимо Берлина стали прежде всего среднегерманский промышленный регион (с городами Биттерфельд, Галле, Лейпциг и Магдебург), Магдебургская область, в несколько меньшей степени - области Йена-Гера, Бранденбург и Герлиц. В целом по стране, согласно сообщению министра государственной безопасности ГДР, погибли 19 демонстрантов и 2 человека, не принимавших участия в событиях, а также 4 сотрудника полиции и госбезопасности. Ранены были 1236 демонстрантов, 61 прохожий и 191 сотрудник восточногерманских сил безопасности.
В конечном счете восточногерманское правительство, отставки которого требовал и демонстранты, после событий 17 июня лишь укрепилось. Тем министрам, которые сочувственно отнеслись к требованиям митингующих, пришлось покинуть свои посты.
Сразу после смерти Сталина ЦРУ провело секретное исследование возможных последствий этого события на политику СССР в странах советского блока. В докладе говорилось, что "СССР сегодня политически более уязвим, чем перед смертью Сталина. Новое руководство столкнется с необходимостью принятия тяжелых политических решений, и эти трудности могут возрасти из-за личного соперничества за власть, что не только ослабит господствующий режим внутри страны, но и отрицательно скажется на сплоченности международного коммунистического движения".
Внутриполитические предпосылки берлинского кризиса уходят своими корнями в решения восточногерманского партийно-политического руководства середины 1952 года. В июле 1952 года на 2-й конференции Социалистической единой партии Германии был провозглашен курс на ускоренное построение социализма в ГДР. Кампанию по реализации намеченных мер возглавил лично Вальтер Ульбрихт, тогдашний лидер СЕПГ. Однако "ускоренная социализация" Восточной Германии закончилась крахом. Причиной этого стали не только недальновидность и стратегические просчеты политического руководства страны, но также слабость и чрезмерный бюрократизм административно-исполнительного аппарата, некомпетентность и низкий уровень профессионализма его сотрудников, подбиравшихся, как правило, с учетом лояльности правящему режиму. План экономического развития ГДР, принятый не без влияния со стороны советского политического руководства, предусматривал форсированное развитие тяжелой промышленности, что отрицательно сказывалось на работе других отраслей народного хозяйства. Населению ГДР было трудно понять это, особенно когда многие товары повседневного спроса отпускались только по карточкам.
Растущее недовольство политикой СЕПГ, а также указанные выше меры привели к тому, что с середины 1952 года начался массовый переезд граждан ГДР в Западную Германию - в основном через Берлин. Среди мигрантов существенную долю занимали промышленные рабочие и крестьяне. Отток рабочей силы также оказал резко отрицательное влияние на экономику ГДР.
Уже весной 1953 г. ведущие западные державы, в первую очередь США, попытались использовать сложившуюся в ГДР ситуацию в своих интересах. Тогда же активизировалась деятельность их спецслужб, которые финансировали группы по организации беспорядков, а также пропагандистская кампания, направленная на дискредитацию правящего режима в Восточной Германии. Как свидетельствуют ныне рассекреченные документы, в Соединенных Штатах, например, была разработана целая программа психологических действий, имевшая своей целью: 1) установить контакты с "порабощенными народами" Восточной Европы, включая и ГДР; 2) наглядно показать неэффективность социалистической экономической системы; 3) продемонстрировать солидарность Запада с восточноевропейскими странами.
По мнению западных политических аналитиков того времени, серьезный промах со стороны как руководства ГДР, так и "курировавшего" его Советского Союза состоял в сохранении практически беспрепятственного сообщения между Западным и Восточным Берлином. Эта лазейка в железном занавесе позволяла жителям ГДР сравнивать свою жизнь с условиями жизни в Западной Германии, где в то время, как указывалось в "Обзоре важнейших событий" за 1953 г. (от 22 января 1954 г.) верховного комиссара США в Берлине Конанта, "стремительными темпами шло восстановление городов, почти полностью были выполнены планы возрождения промышленности, предприятия эффективно работали, уровень безработицы - низкий, цены - устойчивы, денежный курс - надежен, и все смотрят в будущее без малейшего страха". Сохранение открытой границы между Западной и Восточной зонами Берлина в значительной степени способствовало росту недовольства граждан ГДР политикой правящей СЕПГ.
Естественно, возникает вопрос: почему советское руководство не закрывало границу? Одно из объяснений этого состоит в следующем. Начиная с октября 1950 г. СССР активно выступал за скорейшее заключение мирного договора с Германией и ее объединение на условиях полного военного нейтралитета (при этом предусматривался запрет на ее ремилитаризацию, образование немецких воинских формирований и недопущение участия страны в каких бы то ни было военно-политических союзах). В 1952 г. Москва, стремясь не допустить ремилитаризации ФРГ и предотвратить ее вовлечение в западные военно-политические блоки (крайне опасное для советских позиций в Европе), активизировала свою деятельность, направленную на создание единой и нейтральной Германии. При этом главные надежды возлагались на поддержку общественного мнения ФРГ. Вот почему с учетом данных планов перекрывать межзональное сообщение в Берлине было бы тактически и стратегически абсолютно неверным. Кремль даже мирился с тем, что Западный Берлин превратился в общепризнанный европейский центр западных разведслужб, а открытая граница между зонами позволяла беспрепятственно проникать в Восточный Берлин разного рода агентам, провокаторам и другим нежелательным элементам.
Главным толчком к началу народных волнений в ГДР 16-17 июня послужила радикальная смена политического курса внутри страны, которая произошла под влиянием нового кремлевского руководства и, в частности, Берии, который считал, что нужна не социалистическая, а прежде всего мирная и объединенная Германия. Позже именно Берию обвинят в том, что он якобы чуть ли не инициировал беспорядки в Восточном Берлине. 11 июня, публикуется заявление политбюро СЕПГ о введении нового политико-экономического курса, который предусматривал признание ошибок, допущенных при форсированном строительстве социализма в стране, прекращение войны с частным сектором в промышленности, сельском хозяйстве и торговле, пересмотр приоритетов в промышленности в пользу легкой, а также принятие мер, способствующих повышению уровня жизни граждан ГДР. Однако, приняв новый курс и сделав уступки практически всем слоям населения, восточногерманское руководство не отменило 10-процентное повышение норм выработки для рабочих при сохранении прежней зарплаты. Появившаяся 16 июня 1953 г. в профсоюзной газете «Трибуна» статья в защиту курса на повышение норм выработки стала последней каплей, переполнившей чашу народного недовольства. В целом информированность Кремля о настроениях немецких рабочих оставляла желать лучшего. Взрыв негодования, спровоцированный повышением цен на мармелад, в первый момент вызвал недоумение. Не только в Москве, но и в советских представительствах в Берлине не подозревали или игнорировали то, что мармелад составляет чуть ли не основную часть завтрака немецкого рабочего.
17июня последовал взрыв. Утром 17 июня многие рабочие-берлинцы последовали призыву к всеобщей забастовке. Они сформировали колонны и от своих предприятий и строительных площадок направились к торговому центру Восточного Берлина, где выдвинули свои политические требования. Рабочие требовали проведения свободных выборов, допуска к выборам западных партий, воссоединения Германии. Общая численность демонстрантов достигла впечатляющей цифры в 100 тыс. человек. В Дрездене, Герлице, Магдебурге и в некоторых других местах произошли вооруженные столкновения сначала с народной полицией, а затем и с советскими воинскими частями. В частности, в Дрездене подобное развитие событий было вызвано тем, что из тюрем были выпущены отбывавшие наказание уголовники, многие из которых немедленно присоединились к наиболее агрессивной части манифестантов.
Тем временем некоторые, заранее сформированные группы приступили к штурму партийных и правительственных зданий, предприятий государственной торговли. В некоторых местах возбужденные люди стали срывать советские и национальные государственные флаги. В связи с резким обострением обстановки на улицах германской столицы появились советские танки из состава 12-й танковой и 1-й механизированной дивизий. На острие конфликта вновь оказалась Группа советских оккупационных войск, которую с 26 мая 1953 г. возглавил генерал-полковник А. Гречко. Возбужденные участники демонстраций, размахивавшие старыми немецкими флагами, встретили советские войска лозунгами типа «Иван, убирайся домой!». Комендант советского сектора Берлина генерал-майор Дибрович ввел военное положение, фактически дав санкцию на применение оружия «в исключительных случаях». Лично Берия допускал возможность применения тяжелой техники. Вот что по этому поводу вспоминал В. Молотов: «Берия был в Берлине на подавлении восстания — он молодец в таких случаях. У нас было решение применить танки. Помню, что решили принять крутые меры, не допустить никакого восстания, подавить беспощаднейшим образом. Допустим, чтобы немцы восстали против нас?! Все бы закачалось, империалисты бы вступили, это был бы провал полнейший».
Хотя демонстрантам под натиском танков пришлось уйти из правительственного квартала, ситуация продолжала оставаться крайне напряженной. На всех предприятиях, включая транспорт и водоснабжение, работа была остановлена. Положение усугублялось тем, что участников выступлений в Восточном Берлине сразу же поддержали власти западных секторов города, самой ФРГ и ряда западноевропейских государств. Естественно, западные державы были заинтересованы в поддержании перманентной напряженности на границах с ГДР, что объективно вело к дестабилизации внутренней обстановки в самой республике. Много шума наделало непонятное похищение и вывоз в Западный Берлин председателя ХДС (ГДР) Отто Нушке. Немало пересудов было по поводу пожара в большом универмаге на границе с Западным Берлином.
Известие о берлинских событиях распространилось по всей ГДР. Во многих городах стихийно возникали забастовки и демонстрации. Забастовки прокатились в общей сложности по 304 населенным пунктам ГДР. Бастовали по меньшей мере 110 крупных предприятий, на которых работали 267 тыс. рабочих. Крупные демонстрации прошли в 72 населенных пунктах. Советские войска привлекались для "наведения порядка" в 121 населенном пункте. Центрами волнений помимо Берлина стали прежде всего среднегерманский промышленный регион (с городами Биттерфельд, Галле, Лейпциг и Магдебург), Магдебургская область, в несколько меньшей степени - области Йена-Гера, Бранденбург и Герлиц. В целом по стране, согласно сообщению министра государственной безопасности ГДР, погибли 19 демонстрантов и 2 человека, не принимавших участия в событиях, а также 4 сотрудника полиции и госбезопасности. Ранены были 1236 демонстрантов, 61 прохожий и 191 сотрудник восточногерманских сил безопасности.
В конечном счете восточногерманское правительство, отставки которого требовал и демонстранты, после событий 17 июня лишь укрепилось. Тем министрам, которые сочувственно отнеслись к требованиям митингующих, пришлось покинуть свои посты.
Комментариев нет :
Отправить комментарий