Работы по созданию биологического оружия в СССР начались параллельно с разработками химического арсенала. Поначалу даже лаборатории, ведущие исследования в этой области, находились в помещении Института химической обороны (ИХО) РККА, который располагался в Москве на Богородском Валу. С 1934 года он назывался НИХИ РККА (Научно-исследовательский химический институт) и одновременно принадлежал к в/ч 8952. Его главной целью была подготовка страны к наступательной войне - и химической, и биологической.
В структуре института был предусмотрен биохимический отдел, который был абсолютно секретен.
В этом институте готовились к войне, создавая оружие биологического нападения, используя штаммы опасных бактерий, таких как чума, туляремия, грипп, холера, сап и другие. Надо сказать, руководители этих направлений понимали, что нахождение подобного объекта в центре большого города крайне опасно. Поэтому в середине тридцатых годов его перевели в Суздаль, а чуть позже - на остров Городомля, который расположен посреди озера Селигер.
22 февраля 1938 года нарком обороны Климент Ворошилов заявил, что страна готова к ведению наступательной бактериологической войны. Тем не менее перед войной по всей стране зачем-то создали целый комплекс так называемых биофабрик - мест масштабного производства не только вакцин и сывороток, но и средств биологического нападения!
По поводу применения нашими войсками биологического оружия в ходе Второй мировой войны историки хранят гробовое молчание. Хотя, по некоторым данным, без его использования не обошлось: так, некоторые ученые предполагают, что массовые заболевания немецких войск входе наступления на Москву зимой 1941 года якобы были вызваны тем, что на стороне нашей армии воевал не только «генерал Мороз», но и бактерии всех видов и форм.
А поздним летом 1942 года под Сталинградом в немецкой армии вдруг появилось большое количество больных туляремией (инфекционное заболевание, характеризуется воспалительными процессами, сопровождающимися лихорадкой, высокой температурой и общей интоксикацией организма).
Опасная инфекция, которую переносят грызуны, поразила вначале части немецкой армии, а после отступления гитлеровцев - и советские войска, в частности солдат 16-й воздушной армии под командованием Сергея Руденко. О том, что эпидемия туляремии имела искусственное происхождение, свидетельствует тот факт, что она в основном коснулась только немецкой стороны - в наших войсках вспышка эпидемии была ликвидирована в кратчайшие сроки. Еще одно свидетельство использования этого вида оружия - это вспышка Ку-лихорадки (инфекционное заболевание, переносимое животными), случившаяся в Крыму в 1943 году, опять же, среди немецких войск.
После войны созданию биологического оружия в СССР уделялось огромное значение. Институты и лаборатории, занятые исследованиями такого рода, были разбросаны по всей стране - Киров, Загорск, Свердловск-19. Одна из главнейших баз находилась в Аральском море на острове Возрождения, где на секретном объекте жили военные и гражданские биологи, использовавшие для своих опытов обезьян и якобы даже заключенных-смертников.
Вопреки взятым на себя международным обязательствам, Советский Союз активно разрабатывал биологическое оружие, и советское руководство рассматривало возможность его использования в случае войны с США.
В 1969 году Соединенные Штаты в одностороннем порядке отказались от создания биологического оружия и через два года уничтожили существовавшие тогда арсеналы. Еще через год 22 государства, включая СССР, подписали Конвенцию о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического и токсинного оружия и об их уничтожении (КБТО). В марте 1975 года конвенция вступила в силу. По мнению авторов книги, Советский Союз не только не свернул программу биологического оружия, а наоборот, ее расширил. С этой целью в 1973 году в СССР был создан гигантский концерн «Биопрепарат» (предприятие п/я А-1063) - научно-производственное объединение, которое, помимо обычного производства медицинских лекарств и вакцин, разрабатывало секретное биологическое оружие. В него входили более 40 подразделений - институты, предприятия, военные объекты, которые работали и финансировались до начала 1990-х годов. О масштабах этой программы говорит один из авторов книги, профессор Мэрилендского университета Милтон Лейтенберг:
– Это была масштабная программа, которая продолжила набирать обороты после решения ЦК КПСС в начале 70-х годов. Речь шла не только об объединении "Биопрепарат". Лаборатории по разработке биологического оружия и предприятия по его производству находились под контролем министерства обороны, министерства сельского хозяйства, исследовательские лаборатории – под контролем министерства здравоохранения СССР. Более того, над биологическим оружием работал также подотчетный Совету министров "Главмикробиопром", в который входили кроме "Биопрепарата" около 40 научных институтов и производств. В них были заняты десятки тысяч ученых и специалистов. К концу семидесятых годов эта программа по масштабам примерно в десять раз превосходила американскую на пике ее развития в 1969 году.
– Неужели западная разведка могла не знать о такой масштабной программе?
– Об этом узнали не сразу. С 1945 года американские и британские разведчики периодически докладывали, что у Советского Союза есть технические и научные возможности производить биологическое оружие. Так продолжалось до 1982 года. Американские разведывательные спутники могли наблюдать советские объекты, на которых, как предполагалось, оружие производилось, но точных данных не было. Позднее, когда стали известны подробности о "Биопрепарате", выяснилось, что все эти предположения соответствовали действительности, и что Советский Союз разрабатывал наступательное, подчеркиваю, наступательное биологическое оружие.
– Эти подробности стали известны в 1989 году после побега на Запад советского ученого и сотрудника научного объединения "Биопрепарат" Владимира Пасечника. Как отреагировали на это западные страны?
– 15 мая 1990 года британский и американский послы в СССР передали демарш в министерство иностранных дел. Этот документ незамедлительно оказался на столе у заместителя председателя Совета обороны СССР Льва Зайкова, который направил его президенту Михаилу Горбачеву. На протяжении последующих полутора лет на многочисленных встречах Горбачева и министра иностранных дел Эдуарда Шеварднадзе с президентом США Джорджем Бушем, премьер-министром Великобритании Маргарет Тэтчер, западные страны требовали, чтобы Горбачев положил конец программе биологического оружия.
– И каким был ответ Советского Союза?
– Судя по тому, что нам известно об этих встречах из воспоминаний посла США в СССР Джека Мэтлока и других высокопоставленных помощников президента Буша, ответы Шеварднадзе и Горбачева были уклончивыми.
– После распада Советского Союза Борис Ельцин, наконец-то, подтвердил существование советской программы биологического оружия. Что происходило после этого?
– Он подтвердил это и публично, и в частных беседах с западными лидерами. Более того, он распорядился приостановить разработки биологического оружия и пообещал президенту США уволить с работы трех или четырех генералов, которые отвечали за эту программу. Ничего подобного Ельцин не сделал. Вскоре он начал жаловаться американцам и британцам, что руководители на местах саботируют его попытки положить конец программе биологического оружия, и что ему очень мало о ней известно. В середине 1992 года еще два перебежчика из России передали западным разведкам дополнительную информацию о биологическом оружии. Это привело к трехсторонним переговорам с участием России, США и Великобритании в сентябре 1992 года, по итогам которых был подписан документ. В нем Россия признавала, что у нее есть биологическое оружие, и давала согласие начать переговоры о том, чтобы открыть соответствующие объекты министерства обороны для американских и британских инспекторов.
Константин НИКОЛАЕВ, Игорь РОДИОНОВ
В структуре института был предусмотрен биохимический отдел, который был абсолютно секретен.
В этом институте готовились к войне, создавая оружие биологического нападения, используя штаммы опасных бактерий, таких как чума, туляремия, грипп, холера, сап и другие. Надо сказать, руководители этих направлений понимали, что нахождение подобного объекта в центре большого города крайне опасно. Поэтому в середине тридцатых годов его перевели в Суздаль, а чуть позже - на остров Городомля, который расположен посреди озера Селигер.
22 февраля 1938 года нарком обороны Климент Ворошилов заявил, что страна готова к ведению наступательной бактериологической войны. Тем не менее перед войной по всей стране зачем-то создали целый комплекс так называемых биофабрик - мест масштабного производства не только вакцин и сывороток, но и средств биологического нападения!
По поводу применения нашими войсками биологического оружия в ходе Второй мировой войны историки хранят гробовое молчание. Хотя, по некоторым данным, без его использования не обошлось: так, некоторые ученые предполагают, что массовые заболевания немецких войск входе наступления на Москву зимой 1941 года якобы были вызваны тем, что на стороне нашей армии воевал не только «генерал Мороз», но и бактерии всех видов и форм.
А поздним летом 1942 года под Сталинградом в немецкой армии вдруг появилось большое количество больных туляремией (инфекционное заболевание, характеризуется воспалительными процессами, сопровождающимися лихорадкой, высокой температурой и общей интоксикацией организма).
Опасная инфекция, которую переносят грызуны, поразила вначале части немецкой армии, а после отступления гитлеровцев - и советские войска, в частности солдат 16-й воздушной армии под командованием Сергея Руденко. О том, что эпидемия туляремии имела искусственное происхождение, свидетельствует тот факт, что она в основном коснулась только немецкой стороны - в наших войсках вспышка эпидемии была ликвидирована в кратчайшие сроки. Еще одно свидетельство использования этого вида оружия - это вспышка Ку-лихорадки (инфекционное заболевание, переносимое животными), случившаяся в Крыму в 1943 году, опять же, среди немецких войск.
После войны созданию биологического оружия в СССР уделялось огромное значение. Институты и лаборатории, занятые исследованиями такого рода, были разбросаны по всей стране - Киров, Загорск, Свердловск-19. Одна из главнейших баз находилась в Аральском море на острове Возрождения, где на секретном объекте жили военные и гражданские биологи, использовавшие для своих опытов обезьян и якобы даже заключенных-смертников.
Вопреки взятым на себя международным обязательствам, Советский Союз активно разрабатывал биологическое оружие, и советское руководство рассматривало возможность его использования в случае войны с США.
В 1969 году Соединенные Штаты в одностороннем порядке отказались от создания биологического оружия и через два года уничтожили существовавшие тогда арсеналы. Еще через год 22 государства, включая СССР, подписали Конвенцию о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического и токсинного оружия и об их уничтожении (КБТО). В марте 1975 года конвенция вступила в силу. По мнению авторов книги, Советский Союз не только не свернул программу биологического оружия, а наоборот, ее расширил. С этой целью в 1973 году в СССР был создан гигантский концерн «Биопрепарат» (предприятие п/я А-1063) - научно-производственное объединение, которое, помимо обычного производства медицинских лекарств и вакцин, разрабатывало секретное биологическое оружие. В него входили более 40 подразделений - институты, предприятия, военные объекты, которые работали и финансировались до начала 1990-х годов. О масштабах этой программы говорит один из авторов книги, профессор Мэрилендского университета Милтон Лейтенберг:
– Это была масштабная программа, которая продолжила набирать обороты после решения ЦК КПСС в начале 70-х годов. Речь шла не только об объединении "Биопрепарат". Лаборатории по разработке биологического оружия и предприятия по его производству находились под контролем министерства обороны, министерства сельского хозяйства, исследовательские лаборатории – под контролем министерства здравоохранения СССР. Более того, над биологическим оружием работал также подотчетный Совету министров "Главмикробиопром", в который входили кроме "Биопрепарата" около 40 научных институтов и производств. В них были заняты десятки тысяч ученых и специалистов. К концу семидесятых годов эта программа по масштабам примерно в десять раз превосходила американскую на пике ее развития в 1969 году.
– Неужели западная разведка могла не знать о такой масштабной программе?
– Об этом узнали не сразу. С 1945 года американские и британские разведчики периодически докладывали, что у Советского Союза есть технические и научные возможности производить биологическое оружие. Так продолжалось до 1982 года. Американские разведывательные спутники могли наблюдать советские объекты, на которых, как предполагалось, оружие производилось, но точных данных не было. Позднее, когда стали известны подробности о "Биопрепарате", выяснилось, что все эти предположения соответствовали действительности, и что Советский Союз разрабатывал наступательное, подчеркиваю, наступательное биологическое оружие.
– Эти подробности стали известны в 1989 году после побега на Запад советского ученого и сотрудника научного объединения "Биопрепарат" Владимира Пасечника. Как отреагировали на это западные страны?
– 15 мая 1990 года британский и американский послы в СССР передали демарш в министерство иностранных дел. Этот документ незамедлительно оказался на столе у заместителя председателя Совета обороны СССР Льва Зайкова, который направил его президенту Михаилу Горбачеву. На протяжении последующих полутора лет на многочисленных встречах Горбачева и министра иностранных дел Эдуарда Шеварднадзе с президентом США Джорджем Бушем, премьер-министром Великобритании Маргарет Тэтчер, западные страны требовали, чтобы Горбачев положил конец программе биологического оружия.
– И каким был ответ Советского Союза?
– Судя по тому, что нам известно об этих встречах из воспоминаний посла США в СССР Джека Мэтлока и других высокопоставленных помощников президента Буша, ответы Шеварднадзе и Горбачева были уклончивыми.
– После распада Советского Союза Борис Ельцин, наконец-то, подтвердил существование советской программы биологического оружия. Что происходило после этого?
– Он подтвердил это и публично, и в частных беседах с западными лидерами. Более того, он распорядился приостановить разработки биологического оружия и пообещал президенту США уволить с работы трех или четырех генералов, которые отвечали за эту программу. Ничего подобного Ельцин не сделал. Вскоре он начал жаловаться американцам и британцам, что руководители на местах саботируют его попытки положить конец программе биологического оружия, и что ему очень мало о ней известно. В середине 1992 года еще два перебежчика из России передали западным разведкам дополнительную информацию о биологическом оружии. Это привело к трехсторонним переговорам с участием России, США и Великобритании в сентябре 1992 года, по итогам которых был подписан документ. В нем Россия признавала, что у нее есть биологическое оружие, и давала согласие начать переговоры о том, чтобы открыть соответствующие объекты министерства обороны для американских и британских инспекторов.
Константин НИКОЛАЕВ, Игорь РОДИОНОВ
Комментариев нет :
Отправить комментарий